А по уговору с Ратибором и Умнаем Никита и Горыня должны будут возвернуться сразу на Припять, где к тому времени уже зачнут рубить дома на пожарище… Велено им: после продажи сотового мёда, шкур и воловьих кож привезти топоры, молотки, пилы, гвозди.
По малой хворости Селян не пошёл на встречу Рюрика и Умилы: отлёживался на палубе, подставив солнышку лицо и закрыв глаза.
Никита и Горыня удивились, увидев товарища в безмятежном настрое: дел куча, торги идут из рук вон плохо… И сказали об этом Селяну. А тот, улыбнувшись ответил:
— Ничего, всё поправим… Бывало и хуже. Вот, скажем, когда возили мы продавать воск в Александрию… Нам тогда хазарские купцы перебежали дорогу, а мы развернулись да и в земли агарянские махнули…
— Вот и нам нужно теперь развернуться… — сказал Горыня. — Селян, новгородцы едут на озеро Нево, может, и мы с ними? Продадим мёд, купим меха, а тут, у варяжских торговых людишек, обменяем на необходимые нам из железа предметы.
— Ну, это вам, древлянам, нужны, топоры, пилы да молотки. А нам надо везти женские украшения. Таков заказ.
— Хороший заказ, — засмеялся Никита.
— Видели княжича?.. Рассказывайте — каков он?
— Молодой, но степенный… Глаза вроде тёмные, взгляд суровый… — начал Никита.
— Мне показался гордецом. Когда подали коней, первым в седло запрыгнул, мать опосля села…
— Смотри — углядел! — восхитился Никита на замечание Горыни. — Хотя, на сходнях с корабля Умилу за локоть поддерживал.
— А как же?! — удивился Горыня. — Значит, и себя оберегал. Иначе — в воду бы полетели… Сходни-то наддают под ноги!
— Я и не подумал об этом… — искренне признался Никита. — А Умила, не скрывая, любуется сыном.
— Нам нужно с ним встретиться, — сказал Селян. — И поздравить его от имени князей Аскольда и Дира.
— Дело. Тогда и поговорим о нуждах купеческих…
Встретиться с новым старейшиной пришлось только через неделю, после скорбного погребения Гостомысла. Когда его сжигали в жертвенной лодье, в Новгород народу набралось тьма, — люди приехали и с дальних подолов и селений, и даже с самой Ладоги…
Старейшина, умирая, распорядился лишь любимого коня упокоить и положить рядом, а из слуг и жён никого не трогать, даже если кто и пожелает уйти с ним в царство вечного лета…
Погребальное пламя вздымалось на берегу Ильмень-озера, казалось, до небес, навзрыд плакали новгородские женщины и дети, и сурово уставили свои очи в землю мужи… Многие думали: «А будет ли новый старейшина хоть чуточку похож на прежнего?..»
Время показало: силой и хваткой Рюрик не токмо походил на деда, но и во многом превзошёл его, а вот чуткостью к простым людям, которой обладал Гостомысл, был обделён… Таковыми на Руси являлись почти все Рюриковичи…