Должен молчать. Бери заплатил ему сто тысяч крон и пообещал столько же. Но верить Стоуну, конечно же, нельзя. Поэтому двумя днями раньше Бери разыскал этих людей с Костюшко-стрит и заплатил им пятьдесят тысяч. Скоро, очень скоро Стоун умолкнет навсегда. Могила — самый надежный сейф для секретов.
Что-нибудь еще? Бери задумался. Нет, пожалуй. Теперь что будет, то будет, и слава Аллаху… Бери поморщился. Подобные мысли возникали непроизвольно, просто в силу привычки, и он всегда презирал себя за то, что не может избавиться от этих глупых суеверий. Пусть отец восхваляет Аллаха за свои достижения; на самом деле судьба благосклонна лишь к тем, кто ничего не оставляет на волю случая, и за свои девяносто стандартных лет Бери очень редко не доводил что-то до конца.
Империя пришла на Левант, когда Бери исполнилось десять, и поначалу ее влияние почти не ощущалось. В те дни имперская политика была иной, и планета вошла в состав Империи практически на равных с другими более развитыми мирами. Довольно скоро отец Бери понял, что объединение с Империей сулит большие деньги. Проникнув в ряды тех, кого Империя использовала для управления планетой, он сумел накопить огромное состояние: он продавал аудиенции у губернатора и торговал правосудием, как капустой на базаре. Но всегда осторожно, с оглядкой — гнев дотошных сотрудников имперской службы безопасности всегда обрушивался на кого-то другого.
Отец очень мудро вложил деньги и, воспользовавшись своим влиянием, добился, чтобы Гораций Хусейн получил образование на Спарте. Он даже дал ему имя, которое подсказал один офицер Космофлота. Правда, позже они узнали, что имя это в Империи используется редко и порой вызывает насмешки.
Бери выпил еще один бокал вина, стараясь заглушить воспоминания о тех днях, что он провел в столичных колледжах. Ничего, он выучился! Теперь он ворочает и деньгами отца, и своими собственными. И теперь никто не смеет смеяться над Горацием Бери. Ему потребовалось тридцать лет, чтобы с помощью своих агентов выследить того офицера, который присоветовал отцу имя Гораций. Стереозапись его предсмертных мук хранилась в надежном месте у него дома, на Леванте. Хорошо смеется тот, кто смеется последним!
Теперь Бери покупал и продавал всех, кто осмеливался смеяться над ним. Он покупал голоса в Парламенте, покупал космические корабли и чуть не купил с потрохами всю планету Нью-Чикаго.
«Но клянусь Пророком — черт! — дьяволом клянусь, дьяволом, — подумал Бери, — я ее еще куплю». Контроль над Нью-Чикаго дал бы его семье возможность контролировать ситуацию во всем секторе за пределами Угольного Мешка: Империя тут не так сильна, а новые планеты открывают едва ли не каждый месяц. Огромные возможности. Неограниченные!