Он обнаружил, что повсюду вокруг разбросаны такие же города, окруженные одинаковыми садами, и ни гор, ни травянистых деревьев с высоты нигде не видно. Уверив себя, что все обстоятельства дружбы им выполнены, Глеб вернулся в туннель.
Обратный путь показался дольше, поскольку нетерпение всю дорогу кусало Глеба за пятки. Да еще в самый неподходящий момент вздумал прорезаться новый глаз на месте выткнутого. Так что к вони, корням и грязи примкнула боль, превратив возвращение в путешествие по нижним кругам ада. Вытекая, глаз доставил меньше страданий, чем вырастая.
Но наибольший шок караулил Глеба у выхода. Вылез он не в гнезде Адама, как ожидал, а в совсем незнакомом месте. Пустынная, жаркая долина предстала перед ним. Ни кустика, ни лужицы - бескрайняя глиняная равнина, синее безоблачное небо и красный диск здешнего хозяина - солнца. Глеб поднялся как можно выше, но остроты его глаз не хватило для победы над однообразием вида. Раздвинувшиеся края блюда земли поглотили дымкой желтую мертвую поверхность. Мучитель-голод развернулся вовсю, трубил в трубы, бил в барабаны, разрывал живот и голову. Видя, что ничто его не изгоняет, он замыслил если не уморить Глеба, то хотя бы лишить его остатков разума, зациклив на себе все мыслительные процессы.
Солнце слепило, да и из-за растущего глаза все вокруг двоилось. Глеб не сразу обнаружил мечущуюся внизу фигурку. Адам! Друг, изможденный, еле живой, изо всех сил старался привлечь к себе внимание, а, уверившись в том, что он замечен, свалился, истратив последние сохранившиеся крохи возможностей. Кое как Глеб привел его в чувство. Только бы у него достало сил проползти злосчастный туннель! Адам, однако, руководствовался собственными соображениями. Лезть в дыру он наотрез отказывался. Скулил, упирался руками, ногами и крыльями. Глеб, ценой неимоверного напряжения мышц, втолкнул товарища в нору и пропихал его до тех пор, пока тот не понял, что обратной дороги нет. Путешествие тянулось целую вечность. Порой Глебу казалось, что ползут они по кругу, постигая отчаяние бесконечности. Локти и колени прошли все этапы истязаний, перестав в конце концов что-либо чувствовать. Адам чуть ли не через каждый шаг надолго замирал, безуспешно сражаясь со слабостью. Лежал ничком, сипло дышал, с каждым разом все тяжелее поднимался.
Вновь свет они увидели в саду красных деревьев. Пока Глеб нежился в ручье, смывая грязь. Адам, никогда раньше не видавший воды, хотя воздух его родины почти полностью из нее состоял, отлеживался в сторонке, радуясь отсутствию движения. Стояло раннее утро. Длинные полосы сумрака прятались за деревьями от восходящего светила, карикатурно копируя форму своих спасителей, окруженные безудержным сиянием красного золота. Золотой пылью обсыпало и кожу Адама. Глеб же, вымытый, свежий сверкал как новая пожарная каска. Все-таки здесь было неплохо, особенно в сравнении с душной пустыней и тесной норой.