Со мной маленьким всем было весело и интересно. Папа на своей подводной лодке буравил глубины Тихого океана, мама в госпитале лечила простудившихся моряков! А я вместе с нашей квартирной хозяйкой терпеливо ждал их дома.
– Нет, – остановила папу мама. Насколько помнит она, я у них родился, когда папа уже нес службу в береговой обороне.
– А даже если и так? – ответил папа.
Ведь дело тут вовсе не в исторической точности, а в том, как себе то время представляет их сын. Одно дело думать, что в момент твоего рождения отец скреб днищем подводной лодки по дну океана. И совсем другое, если он в это время служил на берегу. Мама своей точностью просто всю романтику сводит на нет!
– Вот спокойно бы и плавали! – непонятно на что рассердилась вдруг мама. – Так ведь нет: нужно обязательно друг в друга пострелять! Или – того хуже – утонуть!
– Ну тонуть совсем необязательно, – попытался успокоить маму папа. – К тому же и было-то это всего один лишь раз.
– А мне достаточно и одного! – не успокаивалась мама. – И хорошо, что обошлось!
– Да если бы не вражеский самолет-разведчик, на грунт нашу лодку не уложили бы никогда! – загорячился было папа в ответ. – Да если бы!..
– Если бы да кабы, не росли б в лесу грибы! – вспомнил я вдруг.
– Что? – не сразу понял папа. А когда понял, рассмеялся. И, вместо того чтобы вспоминать его поросшие мхом грехи, посоветовал маме обратить внимание в моем свидетельстве на одно место.
– И что? – не поняла сразу мама.
– А то! – ответил папа. – Видишь? Видишь?
Я сунул нос в бумажку тоже! И вместе мы вдруг обнаружили, что я родился почти в самой-самой середине двадцатого века! С чем папа меня тут же категорически и поздравил.
Я на всякий случай сказал, что не виноват, так само собой получилось! Но папа ответил, что нечего тут переживать, ничего плохого в этом нет.
– Ну надо же! – обронила вновь заулыбавшаяся мама. И уже спокойным тоном заявила папе, что, в конце концов, береговая оборона – не самое плохое место для службы.
– Ну да, ну да… – рассеянно согласился с ней папа. А затем, сделав загадочное лицо и дождавшись, пока мы с мамой начнем умирать от любопытства, предложил всем нам посетить наш клуб с целью посмотреть кино. Если, конечно, никто из присутствующих не возражает.
Конечно же, не возражал никто, и первым в кино собрался я. Папа еще тер суконкой ботинки, а я уже стоял в пальто. Затем надел пальто и он, и мы принялись ждать нашу маму. Не говорили ничего, просто стояли. Мама говорила сама.
– Да! – сказала она. – Да! Ведь это вам не за дровами и не на колодец. А в кино, в общественное место. – Где быть красивой она просто обязана и посему дает себе право!