Связываться с тремя Вальке не хотелось, отступать тоже. Он сделал вид, что совершенно равнодушен к их появлению, но пройти мимо они не позволили.
– Прикурить не найдется? – Тип в кепке развязно выдвинулся в сторону Вальки.
– Не курю, – бросил он в ответ, намереваясь обойти их слева.
Но Штырь преградил ему дорогу.
– Братва, он мне денег должен! – воскликнул он и уцепился за рукав Валькиной куртки.
– Отвали! – Валька скинул Колькину руку и понял, что уйти не удастся.
– Не спеши, Валек, – изрек пижонистый, видать самый старший из троих, – Николай говорит, ты ему задолжал некую сумму денег.
– Нет у меня никаких денег, – буркнул Валька.
– Небось потратил все на свою лярву с Красной улицы, – криво усмехнулся Колька и длинно сплюнул на асфальт.
Такого оскорбления в адрес Лили Валька стерпеть не смог. Красный туман застил ему глаза, и он со всего маху врезал Штырю так, что тот оказался на земле. И тут же сам получил от типа в кепке, но устоял на ногах и ответил сильным ударом, расквасив тому нос. Краем глаза Валька уловил, как пижон выхватил из кармана нож, и услышал резкий щелчок выкидного лезвия. Не раздумывая, он выбросил руку вправо, почувствовав резкую боль в ладони, которой ухватился за лезвие. Не отпуская нож, он рванул на себя, одновременно толкнув ногой пижона. Нож остался у Вальки в руках. Со спины навалились двое, и все они кучей повалились на асфальт. Где-то хлопнуло окно и раздался резкий звук милицейского свистка.
О том, что Вальку арестовали, Лиля узнала случайно. Она пришла на коммунальную кухню подогреть чайник – последнее время аппетит у нее совсем пропал и она перебивалась случайными перекусами, бутербродами и чаем.
– Ну что, Лилька, – пронзительный голос Софьи Ефремовны – самой вредной тетки в квартире, вызывал тошноту. – Арестовали хахаля твоего!
Лиля непонимающе вскинула синие глаза.
– А туда ему и дорога, – продолжала злорадствовать соседка. – Говорят, иностранца какого-то важного зимой зарезал, а давеча еще троих чуть на тот свет не отправил!
Лиле стало дурно. Она пошатнулась, ухватилась за косяк двери и побрела обратно в комнату.
– Мамочка, – только и смогла проговорить она, как острый приступ тошноты скрутил ее тело.
Мать испуганно вскочила, подхватив ее под руки, и уложила на видавший виды старый диван.
– Лилечка, не надо, успокойся! – Она гладила рыдающую дочь по спине, пытаясь утешить и не находя подходящих слов, потому как и сама не представляла, что же они будут теперь делать.
После того как Лиля призналась, что беременна, мать пыталась убедить ее избавиться от ребенка, обещая, что договорится в больнице и никто не узнает. Но дочь наотрез отказалась. А теперь еще и эта беда.