Драконий Катарсис. Изъятый (Тарасенко) - страница 3

А ничего так полянка оказалась — даже в сером свете ненастья внушала гриниисовский экстаз. Цветочки там всякие неприхотливые, елки-папоротники вокруг… Я сглотнул, уставившись на дикое непотребство. Потому что неподалеку от себя осознал наличие могучего дерева, действительно похожего на папоротник своими безразмерными лопухами. Под одним из таких перистых покрывал стояла себе спокойно то ли сосна, то ли ель — короче, нечто разлапистое и игольчатое. Весь лес вокруг представлял собой такую странную смесь джунглей и тайги. А за серыми тучами, из которых сыпал дождь, почему-то тускло угадывались целых три источника света.

Где-то за спиной, почти рядом, нечто раскатисто зарычало с ленивой хрипотцой всесильного гопника, узревшего на своей территории новую тушку. Я подорвался с мокрой травки, окончательно убедившись, что из одежды имею только кожу, в несколько скачков добежал до сосны и вскарабкался примерно до середины ствола, едва ли не наяву ощущая горячее дыхание неприятностей на нижнем полушарии мозга. И действительно — подо мной обиженно взрыкнуло это самое нечто, заставив вжаться в смолистый ствол дерева. Я опасливо посмотрел вниз и выматерился от всей славянской души. Мы с неведомой зверушкой разглядывали друг друга минут пять. Тварь оказалась внушительной, чем-то похожей на вытянутого кошака, покрытого чешуей и мутировавшего на лишнюю пару когтистых лап. А в холке зверюга была вполне с половину меня ростом. Черная броня зверя влажно мерцала под дождем, слегка отливая красным. Глаза-плошки кокетливо поморгали желтизной, расщепленной вертикальными зрачками, после чего зверь преспокойно улегся под сосной, демонстрируя ленивую самоуверенность аборигена со стажем. Мол, куда ты денешься с подводной лодки, жертва будущей дегустации. Такое отношение меня всерьез обидело. Ах, так? Ну держись, ходячий коврик!

Я осмотрел свой насест и довольно улыбнулся. Не бывает на свете елок и сосен без шишек. И не бывает шишек без смолы. Дотянувшись тонкими руками до целой грозди этих даров природы, я… опупел. Тонкими руками? Зверь тут же вылетел из головы. Настал черед спешного обзора себя, любимого. И первой мыслью стало мнение, что мне меня подменили, нагло и беспардонно. Где крепкое подкачанное тело? Где кубики пресса, где бицепсы-трицепсы и прочие мужицкие «псы»? И где шевелюра, что должна быть на голове? Похоже, теперь я представлял собой какое-то субтильное существо, достаточно ловкое и диетически выдержанное. Ну, хоть ребра сквозь кожу не торчат. Увидел бы такого парнишку со стороны — решил, что ему лет эдак шестнадцать-семнадцать за минусом спортзала и с одноразовым питанием, в смысле — раз в неделю пару крошек. Ладони еще раз прошлись по кристально чистой от волос макушке, а потом я чертыхнулся, когда понял, что смола вместо волос — не есть хорошо. Меньше всего мне понравилось то, что даже в тусклом сером свете пасмурного дня (или ночи?) кожа моего нового тела казалась очень бледной, почти светящейся.