– Мы уже все решили, Мари. Он останется на острове.
– Он ублюдок! – не сдержалась, выкрикнула грязное слово, и его подхватило эхо, разнесло по замку.
Ублюдок… Ублюдок… Ублюдок… Хозяин привел в дом ублюдка…
– Замолчи, – процедил Злотников сквозь стиснутые зубы и, обернувшись к экономке, сказал: – Эмма Витольдовна, покажите моей супруге ее комнату. Думаю, ей все-таки стоит отдохнуть с дороги.
Мари хотела было возразить, но не посмела, лишь бросила на мальчонку полный ненависти взгляд и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж, даже не стала дожидаться экономку. А Злотников подошел к ребенку, остановился напротив, засунув руки глубоко в карманы брюк, смотрел сверху вниз. Парнишка смотрел на носки своих новых, но уже изрядно запыленных башмаков.
– Теперь ты будешь жить здесь, Илья. Ясно?
Мальчонка ничего не ответил, даже взгляда не поднял.
– Раиса, он немой или слабоумный? – Лицо Злотникова наливалось краской.
Нянька Раиса пожала плечами:
– Всю дорогу молчал, Сергей Демидович. Может, и не немой, но я склонна думать, что все это происходит от дурного воспитания.
– От дурного воспитания, говорите? – Двумя пальцами Злотников сдавил подбородок мальчонки, потянул вверх, заставляя поднять голову и посмотреть в глаза. – Главное, чтобы не от дурной крови. С воспитанием мы как-нибудь разберемся.
– Я хочу к мамке. – Голос у ребенка был сиплый, придушенный, на Злотникова он смотрел с ненавистью.
Сейчас их сходство было очевидным, и у Августа заныла челюсть, так сильно он сжал зубы. Значит, у его врага есть сын. Пусть нелюбимый, но сын, продолжатель рода, недостойного, запятнавшего себя кровью невинных рода. А что останется после него, Августа? Только его башни да вот эта спящая пока каменная химера. Несправедливо. Но в его власти исправить эту несправедливость.
– Забудь, – сказал Злотников с непонятным раздражением. – У тебя больше нет мамки. Настоящий мужчина не должен прятаться за бабьи юбки. Обещаю, я сделаю из тебя настоящего мужчину.
Сделает, непременно сделает по собственному образу и подобию. Сначала будет переделывать силой, но когда-нибудь гнилая кровь отзовется. Сова не родит сокола. Так говорила Евдокия, а Евдокия никогда не ошибалась, видела людей насквозь.
Из раздумий Августа выдернул крик. Мальчишка оказался настоящим волчонком, извернулся и цапнул Злотникова за руку, прокусил до крови. Злотников ударил, отвесил оплеуху, которая сшибла ребенка с ног, пустила из носа кровавую юшку. Избавившись от хватки растерявшейся няньки, парнишка тут же проворно вскочил на ноги, бросился вон из дома. Раиса вопросительно посмотрела на Злотникова.