— Я не знаю, к чему вы клоните, — прошипела Кристэл, — но если вы не уберетесь отсюда за тридцать секунд, я вызову копов.
— Думаю, что если бы вы собирались вызвать копов, — сказал Марк тем же мягким тоном, — то вы сделали бы это несколько недель тому назад.
Она прислонилась к бетонной стене и сползла по ней вниз.
— Чего вы хотите?
— Чтобы вы ответили на несколько вопросов.
— Я знаю только то, что написано в газетах.
— Где вы были той ночью?
— Дома с детьми.
— Вы можете это доказать?
Кристэл посмотрела на него.
— Я не обязана это делать.
— Мне — нет. Но я уверен, что полиция этим заинтересуется. — Марк полез в карман и вытащил свой сотовый.
Кристэл вскинула руку, чтобы остановить его и не дать набрать номер. Ее щеки покраснели, словно ей отвесили несколько пощечин. Марк не знал, что послужило причиной этого: чувство вины или просто страх человека, который провел некоторое время за решеткой.
— Не звоните. Они подумают, что я каким-то образом причастна к этому.
— А вы причастны? — Марк смотрел ей в глаза.
— Нет, — едва слышно сказала Кристэл. Крики в квартире стремительно перерастали в душераздирающие вопли. — Иду! — прокричала Кристэл через плечо. Выражение ее лица напоминало страдальческую гримасу уставшего в битве солдата, готовящегося к новой атаке. — Брианна провела в приютах половину своей жизни. Она все время плачет и не может спать, когда выключен свет. Если офицер, надзирающий за выполнением условий досрочного освобождения, узнает обо всем, я окажусь в тюрьме раньше, чем успею опомниться. Я не могу так поступить со своими детьми.
— Мне кажется, что вы слишком уж переживаете для человека, которому нечего скрывать.
— Они могут посадить меня ни за что. Они всегда так делают. — На какое-то мгновение Марку стало даже жаль ее. — Вы не знаете, что это такое. Анна была единственным человеком, который переживал за других. И посмотрите, что с ней случилось.
Стон, закончившийся отрывистым сухим кашлем, был достоин Мими из «Богемы».
— Я думаю, что все было так, — сказал Марк. — Вы хотели увидеть собственными глазами, действительно ли Моника, или человек, которого вы считали Моникой, был таким хорошим, каким казался. Только глянуть разок, после чего уехать восвояси и обо всем забыть. Как у меня пока что получается?
— Неплохо. Вы могли бы получить работу в одном из таблоидов, — бесстрастный взгляд Кристэл ни о чем ему не говорил.
— Послушайте, — сказал Марк. — Мне вы ничего не должны, но вы должны помочь Анне.
— Даже если бы я что-нибудь знала, а я ничего не знаю, мои дети для меня важнее всего. И, тем более, откуда я могу знать, что вы не коп?