— Кроме того, в нашем доме только старший брат остался — он недавно после пятой ходки откинулся. Мы с братом абсолютно разные, но, как ни странно, любим друг друга. Каждый из нас за другого пасть порвет обидчику, если найдется человек, который сможет нас обидеть, а братишка, к слову сказать, покрепче меня будет. Так вот, тот, кто осмелится против нас пойти, на одних ушах уходить будет, да и то если мы ему уши оставим.
Я нисколько не сомневался в словах Петра.
— Эх, пожрать бы! — не выдержал в конце концов Петр.
— Так в чем проблема, подкати к магазину, и купим. Единственное, — я осмотрел себя, — я не смогу в магазин зайти — видок у меня, как у Джека Потрошителя.
Действительно, мой спортивный костюм выглядел не лучшим образом: на правом колене расплылось огромное кровавое пятно, олимпийка, надетая на голое тело, тоже носила следы моего общения с «краснорубашечниками».
— Ну-у, нашел из-за чего расстраиваться, купим тебе спортивный костюмчик — сейчас всякое дерьмо на каждом углу грузовиками продают, — произнес Стас.
— В том-то и дело, что дерьма мне не надо, да и от спортивного костюмчика придется отказаться… — проговорил я, перебирая в уме различные варианты одежды и решая, на каком из них остановиться. — Вот что, — сказал я, — остановимся на спортивно-деловом стиле, чтобы и удобно, и солидно было.
— Ну, «удобно» я понимаю, а «солидно» зачем? — поинтересовался Стас.
— Да так, пару визитов надо будет нанести, а у вас здесь, как я понял, сначала смотрят на одежку, — уклончиво ответил я. — А пока давайте за жрачкой, а потом куда-нибудь на речку помыться, да и косточки погреем, мышцам отдых дадим, и покумекать мне надо, а то мозги от всего этого в разные стороны разбегаются.
* * *
Разложив на расстеленной газете еду, мы первым делом плюхнулись в реку. Ка-акой это кайф: птички поют, солнышко светит и греет, а водичка, несмотря на раннее утро, теплая как парное молоко. Окунувшись с головой, я словно оградил себя от внешнего мира, и так мне стало хорошо, что даже не захотелось выныривать…
Вспомнив детство, мы слегка подубасили друг друга и чистые вылезли на берег. С жадностью, достойной изголодавшихся хищников, мы набросились на еду.
— Подай колбаски, — попросил меня Стас, показывая на лежащую возле меня на оберточной бумаге нарезанную толстыми ломтями колбасу. Я, продолжая жевать, поднял ее и вместе с бумагой протянул Стасу. А потом я поперхнулся и закашлялся, увидев на первой странице газеты свою фотографию, поверх которой красовалась огромная надпись:
Чуть пониже и чуть помельче, но тоже жирненько, были выведены следующие слова: