— Да и отдавать кому-нибудь заработанное честным трудом… — Сказал Прыг. — Отец у нас управляет техникой в шахте, когда проходчики заряд закладывают и породу взрывают, он ее вынимает, а другие потом стены укрепляют.
— А мать там же оператором конвейера. — Кивнул второй брат. — Дома еще четверо сидят.
— Если четверо дома сидят, то вы что здесь делаете? — спросил Горшок.
— Там Забава за ними присмотрит.
— Это наша старшая сестра. — Пояснил Прыг.
Жердь кивнул троице и скрылся во дворе дома. Я проследил за ним взглядом.
— За монетами пошел? — скорее уточнил, чем спросил я. Ну не было в лексиконе орков слова деньги. Зарплата была, сбережения, накопления, монеты, было понятие «крум», его можно было отнести к слову «деньги», но обозначало оно просто большую денежную массу, кучу золота, если можно так выразиться.
— Ну да, сейчас вынесет. — Скис Скок. — А потом они сюда подойдут и будут нас бить.
— За что это?
— За то, что мы монеты достать не можем. — Скок повернулся и продемонстрировал рассасывающийся синяк за длинным ухом. — Вчера прилетело.
— Ясно. — Для себя я все уже решил. — Надо бы этим изгоям рога пообломать.
Изгои — это категория в народе орков, своего рода отщепенцы, бандиты, неблагонадежные, в общем, криминальные элементы. Потому что слова гопники у них нет.
— Не ходи. — Брат положил мне руку на плечо. — Он сам слаб, раз не может разобраться со своими проблемами. И они слабы. — Горшок указал на притихших гоблинов.
— А ты силен. — Парировал я. — И будешь смотреть на свершающуюся несправедливость? Когда сильный довлеет над слабым и отбирает у него последнее?
— Таков этот мир. — Видно услышал где-то, раньше-то я за ним философских мыслей не замечал.
— Это мир таков, каким мы его делаем. — Я пристально посмотрел ему в глаза. — Если мы отвернемся сейчас, то они окончательно обнаглеют. Это пока они обходятся только кулаками, потом в ход пойдут ножи и боевые топоры, а мы получим хорошо организованную банду в поселке. — Слово «банда» в языке орков была.
Горшок задумался. Гоблины тоже переваривали мои слова.
— Ну хорошо. — Сказал наконец он. — Только без убийств, а то родителей потом в Управу вызовут.
— Я что — больной, детей убивать? — спросил я, сжав губы. — Так, покалечу немного.
Гоблины с удивлением и восторгом смотрели на меня.
— А вы сидите здесь и не вмешивайтесь. — Наказал им я. — Взрослые все равно все на работе.
— Старуха Житовка только дома безвылазно сидит. — Пискнул Прыг. Житовка — это не еврейка, это название серпа, которым фермеры жнут урожай. Почему не комбайнами? Да не знаю, говорят, что при машинной обработке весь полезный дух из зерна уходит и оно становится мертвым. Пусть как хотят так и делают, я в чужой монастырь со своим уставом не лезу.