Ивану Федоровичу стало трудно дышать. Он встал, снял очки, аккуратно положил в футляр: «Ты эти штуки брось! Ты со мной… Ты против меня… — Он не находил слов. — Да ты молокосос еще, чтобы со мной так разговаривать!..»
Балуин тоже встал. Он по-прежнему улыбался. Хоть и не так весело, как минуту назад, но улыбка с губ не сходила. Немного побледнел. Но смотрел прямо, глаз не отводил. «Не кипятись, Иван Федорович! Зря ты так… Зря ты так думаешь… Я же как лучше хотел. Зачем, думаю, работе пропадать? Мало ли что… Парень сирота. А вы ему подкинете… Я и предупредить вас хотел. Да из головы вылетело. Скажи я сразу, как вы вошли, теперь так и не было бы…»
Иван Федорович смотрел на Балуина в упор. И ни единого путного слова не рождалось в голове. Добра хотел… Повернулся и пошел к выходу. И только уж за дверью вспомнил, зачем приходил. Снова приоткрыл дверь, наклонился за косяк: «Разреши мне взять отгул на понедельник». — «Пожалуйста! Какой разговор!» — Балуин раскинул руки в стороны…
Переодеваясь в чистое, Иван Федорович смотрел на полуголых ребят с мокрыми еще после душа, растрепанными волосами, слушал их голоса, шутки и все силился вспомнить: кто-то что-то уже говорил про Балуина в первые дни после его прихода… Рядом натягивал майку Меньшиков, тоже его выкормыш. «Коля, в каком то бишь цехе Балуин до нас работал?» — «В штрипсовом, кажись». — «Ну да, это да… Я знаю… А это… Ты не слышал, почему он оттуда ушел?» Коля пожал плечами: «Наверно, здесь простору поболе… Там-то что у прокатчиков — станков десять-пятнадцать». — «Ну а это… — Иван Федорович выбирал. — Как там у него? Ты не слышал? Чисто? Ребята вроде что-то говорили, да я пропустил…» Коля опять пожал плечами: «Черт его знат, Иван Федорович! Своими же глазами не видел. Говорят, кого-то он там обидел… А так, черт его знат…»
По дороге к проходной Иван Федорович перебирал в памяти бывших своих учеников, вспоминал, кто из них может быть в штрипсовом. Кажись, Петя Грачев… Встречаясь в трамвае, Петя все приглашал посмотреть новую квартиру, даже как-то дал адрес…
На заводской площади Иван Федорович остановился, надел очки, достал записную книжку, нашел Петин адрес. Жил Грачев в новом микрорайоне, в стороне от его дома, но Иван Федорович все равно поехал.
Открыла ему дверь Петина жена, Вера, сам он еще не вернулся с работы. Вера провела его в комнату, а сама убежала на кухню. Вскоре пришел Петя. Поболтали о том о сем, пока Вера собирала на стол, сели ужинать, и вид у него был, наверное, такой, что Вера решила, поди: мужикам лучше не мешать, и убежала к соседке. Тут Иван Федорович и спросил про Балуина: что, мол, за история там с ним у вас вышла? И Петя сказал: брал Балуин пятерки за выгодные работы. «И давали?!» — Иван Федорович даже задохнулся. «Еще как! — Петя нехорошо усмехнулся. — Даже конкуренция началась: кто на гривенник больше!.. Перегрызлись все как собаки!..» — «И ты давал?!» Петя опустил голову: «А куда денешься, Иван Федорович?.. Сюда ведь тоже надо! — Петя махнул за плечо кулаком с оттопыренным большим пальцем. Иван Федорович оторопело посмотрел в ту сторону, в коридор, ведущий с кухни в комнаты. — А у него там подпорка в заводоуправлении: не то тесть, не то брат жены…» — «Так он, что же, с шапкой по вам ходил?!» — «Если бы!.. Сами в конторку несли! Да еще оглядывались, как бы никто не помешал по душам разговаривать!..» С минуту тягостно молчали. Иван Федорович как наяву увидел строчки своего наряда, улыбку Балуина… У него защемило сердце. «Как же жить-то после этого?!» — горестно вырвалось. Петя глянул на него и опустил голову. Иван Федорович поднялся. Простились они с Петей Грачевым торопливо. Муторно было на душе всю дорогу к дому…