— Кроме няни, к Левину вообще никто не приходил.
— Южного акцента у него не было?
— Скорее, парижский. Знаете, он похож на тех типов, которые останавливают вас на бульваре и либо открытками порнографическими торгуют, либо предлагают отвести вас известно куда.
— И долго он здесь оставался?
— Да, он-то оставался, а господин Левин уходил.
— С вещами?
— Откуда вы знаете? Я очень удивилась, когда увидела его с вещами.
— У него их было много?
— Четыре чемодана.
— Коричневых?
— Чемоданы ведь почти все коричневые, разве нет? Во всяком случае, не дешевые, и по крайней мере два из натуральной кожи.
— Что он вам сказал?
— Что ему неожиданно надо уехать, что он срочно покидает Париж, но еще вернется за детскими вещами.
— И через какое время он вернулся?
— Примерно через час. Дама была с ним.
— Вас не удивило, что вы не видите мальчика?
— Вы и это знаете?
Она становилась все более осторожной, потому что начинала понимать, что история, похоже, серьезная, и полицейские знают куда больше, чем говорят.
— Они втроем долго пробыли в комнате и довольно громко разговаривали.
— Будто ссорились?
— Во всяком случае, спорили.
— По-французски?
— Нет.
— Парижанин принимал участие в разговоре?
— Почти нет. Да он первым и ушел, я его больше не видела. Потом ушли господин Левин и дама. Поскольку я попалась им по пути, он поблагодарил меня и сказал, что предполагает через несколько дней вернуться.
— Вам это не показалось странным?
— Если бы вы восемнадцать лет содержали такую гостиницу, вам бы уже ничего не казалось странным.
— Вы сами убирали комнату после них?
— Я туда пошла с горничной.
— Вы там ничего не нашли?
— Повсюду валялись окурки. Он курил больше пятидесяти сигарет в день. Американских. И газет было много. Он почти все газеты покупал, какие есть в Париже.
— Иностранных не было?
— Нет. Я об этом подумала.
— Значит, вы были заинтригованы?
— Да всегда интересно.
— Что там еще было?
— Дрянь всякая, как обычно, — сломанная расческа, рваное белье.
— С вензелями?
— Нет. Детское белье.
— Дорогое?
— Да, довольно дорогое. Более дорогое, чем я привыкла здесь видеть.
— Я еще зайду к вам.
— Зачем?
— Затем, что какие-нибудь подробности, которые сейчас вам в голову не приходят, вы непременно припомните. Вы ведь всегда были в хороших отношениях с полицией? Ребята вам особенно не докучают?
— Я поняла. Но ничего больше не знаю.
— До свидания.
Мегрэ и Лапуэнт стояли на залитой солнцем шумной улице.
— Выпьем по аперитиву? — предложил комиссар.
— Я никогда не пью.
— Оно и лучше. Ты что-нибудь надумал?
Молодой человек понял, что речь идет не о том, что они только что узнали в гостинице.