По животу снова будто провели ледышкой, я дернулся от неожиданности, а, поскольку пытался в это время перебраться с коряги на большую кочку, скорее даже маленький островок, весь покрытый желтой сухой травой, точку опоры я потерял, и ухнул в мерзкие болотные говныщи, покрытые ряской, которые, дружелюбно чавкнув, приняли меня в свои гостеприимные объятия. Ладно, хоть, не глубоко оказалось, по грудь где-то, но перемазался весь, куда там свиньям с нашего подворья. Чтобы вылезти из ямы, понадобилось немало усилий: мешок, полные сапоги, намокшая одежда тянули книзу, пришлось упираться слегой в корягу, с которой сверзился, и, наконец, я, тяжело дыша, выполз на островок.
Однако как же хорошо просто лежать на этой траве, слушать шелест ветра, просто лежать, и смотреть в серое небо, наслаждаясь каплями дождя на лице… Но, надо собираться в кучу, не время раскисать, отдыхать буду в том лесу, надо идти. Там отдохну и перекушу, а если есть родник или ручей, то вымоюсь.
Я еще дважды проваливался, пока добирался до полоски леса, причем последний раз ухнул в мутную воду с головой, уже возле самого берега. Выползти получилось только по слеге, и весь покрытый болотной грязью, дохлыми головастиками и всякой прочей гадостью, совершенно без сил я хлопнулся на ковер из лесного мха. Вымотался вусмерть, но самое поганое, что сработал последний амулет, а это значит, что мои преследователи вышли к болоту по моим следам.
Немного полежав и отдышавшись, я поправил мешок, и, перевесив секиру на пояс, отправился вглубь леса. Впрочем, тут меня поджидал облом: леса того было ярдов сто, а находился я на острове. За островом же, сколько хватало глаз, снова простиралось болото, и на этот раз, ничего, могущего послужить укрытием, мне на глаза не попадалось.
Дерьмово, что сказать…
Значит, буду ждать преследователей здесь, иначе они либо меня в болоте догонят, либо заночевать там придется, что тоже не радует.
Набрал хвороста для костра, перекусил сушеной рыбой. Хотелось сварить похлебки и поесть горячего — но воду следует экономить, потому как с чистой водицей в болоте туговато, а на островке ни ручья, ни родника нет. Да и какие родники посреди топи… Секирой нарубил лапника, срубил несколько молодых деревьев, и сделал небольшой шалаш, в котором развел костерок — самое то, чтоб одежду просушить, а то ночью околею. Если доживу до ночи, разумеется.
Вон они, бредут, голубчики!
Не может не радовать, что трое всего. Многовато на одного меня, но шансы есть. Не разобрать пока что, кто это, правда, а это очень важно: опытный хирдман стоит десятка сопливых дренгов, а, может быть, даже и нескольких. Но это все ерунда, даже дренги в три клинка быстро настрогают меня на дольки, да что там, если не дураки, даже биться не будут: прикроются щитами, и разом навалятся, зажмут, вывернут оружие из руки, дадут по башке и отпинают до полной медузообразности.