Страшно стало, скажу без утайки. Я смеялся, когда мне рассказывали, что можно от ужаса закостенеть, не верил, что можно так бояться.
Но вот можно, оказывается.
Заскреблось, правда, ощущение, что эти эмоции — не мои, надо бороться, сопротивляться, отринуть наваждение, но тут же все мысли смыла новая волна ледяного ужаса.
Это не сон!!!
Звон в ухе от нарушенного сторожевого круга, нарушители — вот они. Одно уже рядом… Полупрозрачная фигура с непропорционально длинными руками, закутанная, будто бы, в саван, или балахон с капюшоном, под которым темнота. Он (оно?) уже протягивает ко мне свои длиннющие многосуставчатые тонкие прозрачные пальцы…
Таааак, что у нас там по плану? Ах, да, пункт первый — заорать.
Это я мигом…
От собственного вопля у меня самого же заложило уши, эк я могу! Протяжно, громко, душевно… С переливчатым таким провизгом…
И прыгать из положения «лежит, как бревно» в положение «бежит так, что сам Слейпнир хрен его догонит» — это я тоже, оказывается, здорово умею. Сколько же нового порой о себе можно узнать, стоит лишь заночевать в поганом месте да встретиться с его обитателями!
Так, что с пунктом вторым плана? Ммм, и рад бы, да нечем, пара кусков сушеной рыбы живот не набьют, так что, стиркой озадачиваться, видимо, не придется, что не может не радовать.
Конечности твари сомкнулись на пустом месте, там, где мгновение назад находился мой нежно лелеемый организм, у меня же в глазах прояснилось лишь ярдах в сорока от кочки, на которой я имел несчастье разбить лагерь. Бежать, бежать что есть мочи — больше конструктивных идей мне в голову не пришло: от ужаса волосы на башке стояли дыбом, а сердце стучало, как молот в кузне у Магнуса, казалось, вот-вот проломит ребра и вывалится наружу. Оборачиваюсь — не хотят гости незваные оставлять меня в покое, хочется отведать им юного дренга, умного, красивого, и такого талантливого. За мной, то есть двинулись, всей своей полупрозрачной толпой. Медленно и не особо, казалось, торопясь, но неотвратимо, первый из них неслышно спустился с островка, и совершенно беззвучно поплыл над поверхностью болота. Дожидаться его не хотелось.
Волна ужаса снова прошлась по мне, от немытой макушки и до моих грязных пяток — и я ломанулся прочь, не глядя под ноги и не разбирая дороги.
Сколько времени я несся по болоту, как не провалился в бочаг с головой (хотя несколько раз по пояс и разок по грудь случалось) — я не помню. Окончательно пришел в себя я, лежа на спине, на толстой, мягкой, какой-то даже меховой поверхности. Сил бежать дальше не было.