мучил меня длительное время до той ночи, когда он заявился в мою квартиру, чтобы
сделать…чем бы ни было то, что он собирался сделать со мной, после похищения моей
соседки Кристал.
Тот факт, что я оттолкнула его сама – довольно таки жестко, я могла бы добавить –
привело к длительному пути исцеления душевных ран, которые он оставлял на мне
довольно долго. Я обнаружила в себе сторону, о которой не имела представления. Сторона,
которой у меня не было причин воспользоваться до той ужасной ночи.
Я защищала себя. Полностью, самостоятельно. Моя история удивила не только меня, она
впечатлила детективов, которые работали над делом. Все это в совокупности дало мне
чувство завершенности, когда дело касалось Криса.
Ну, это и тот факт, что он признал вину и проведет большую часть своей жизни в тюрьме.
Часть его срока – результат взлома и проникновения в нашу квартиру. Часть – его
нападение на меня. Но большей частью срока стало усугубленное обвинение, с которым
он столкнулся, из-за того, как навредил Кристал и запер ее в багажнике своего автомобиля.
Тот факт, что она получила серьезные телесные повреждения, которые потенциально
угрожали ее жизни, в зависимости от того, как долго она бы провела там времени, - стали
основном уголовным обвинением.
В любом случае, сны оставались все еще здесь, но я знала, что уже прошла долгий путь от
той ужасной ночи к возвращению меня настоящей, и однажды, вероятно раньше, чем
позже, кошмары станут такой же частью прошлого, как и Крис.
- Как я и сказала той ночью в больнице, ты не Бэтмен, - я улыбнулась, пытаясь вызвать
ответную улыбку, но ничего не получилось.
- Все могло бы быть намного хуже.
Я поцеловала его в лоб.
- Ты должен отпустить это. Я в порядке. Действительно в порядке. Он сел на длительное,
длительное время, и мне намного лучше. Я справилась с этим сама. И посмотри, куда меня
все это привело. Я здесь, в этом невероятном месте, с невероятным мужчиной. Чего я еще
могла бы попросить?
Я наклонилась и поцеловала его, сильно, удерживая его от произнесения чего-либо еще.
2.
Шесть недель спустя я чувствовала себя лучше и работала в его кино-производственной
компании, независимом предприятии, которое он решил возродить в последние несколько
недель.
Он больше не хотел подписывать контракты на продолжение написания сценария со
студиями. Свобода, связанная с независимым производством и распространением его
собственных фильмов – было тем, чего он хотел некоторое время. Когда он признался мне,