Его почти невозможно было узнать, так сказали Фальку. Волосы загорелись. Повезло, что остался жив. Это еще вопрос, подумал про себя Фальк. В тюрьме ему придется нелегко.
Фалька выписали и отправили поправляться под бдительным надзором Хэдлеров. Барб носилась с ним, как наседка, а Джерри не мог пройти мимо, не пожав руку. Они настаивали, чтобы он как можно больше времени проводил с Шарлот. Рассказывали ей, как он помог ее папе. Помог ее настоящему папе — хорошему человеку, любящему мужу — воскреснуть из небытия.
Их сын был по-прежнему мертв, но, казалось, им каким-то образом стало легче. Они опять могли глядеть людям в глаза, заметил Фальк. Он сходил с ними на кладбище. Могилы были завалены свежими цветами, особенно — могила Люка.
Пока Барб показывала Шарлот букеты и открытки, Джерри с Фальком стояли чуть в стороне.
— Слава тебе, Господи, это никак не было связано с дочкой Дикона, — сказал Джерри. — Я хочу, чтобы ты знал — я никогда не думал… То есть Люк никогда бы…
— Я знаю, Джерри. Не беспокойся ты.
— Как ты думаешь, что с ней произошло?
Фальк издал неопределенный звук. Барб уже шла обратно к ним.
Как только Фальк достаточно окреп, он преодолел пешком весь путь до дома Гретчен. Она опять стреляла кроликов позади дома, и, заметив его, навела на него ружье и держала на прицеле пару секунд дольше, чем следовало бы.
— Гретчен. Прости, — крикнул Фальк еще издалека. Поднял вверх руки. — Это все, что я хотел сказать.
Она бросила взгляд на его бинты и опустила оружие.
— Я не навещала тебя в больнице.
— Я знаю.
— Я хотела, но…
— Все в порядке. А ты?
Гретчен пожала плечами, и они замолчали, слушая перебранку какаду в верхушках деревьев. На него она не смотрела.
— Люк любил Карен, — сказала она наконец. — Правда любил. А до нее — Элли.
Она обвела взглядом поля. Глаза у нее были мокрые.
— Не думаю, что я когда-либо была для него на первом месте.
Фальку хотелось сказать ей, что она не права, но он знал, что она слишком для этого умна.
— А в тот день, когда умерла Элли?
У Гретчен сморщилось лицо.
— Я всегда знала, что Люк солгал ради тебя. — Голос у нее звенел от напряжения, но слезы все равно текли по лицу. — Потому что он был со мной.
— Ты слышал? — Гретчен открыла глаза и сощурилась на солнце, пронизывавшее кроны деревьев. Сухая трава щекотала ей спину.
— Что слышал?
Когда Люк говорил, его дыхание щекотало ей шею. Он не двинулся с места. Волосы у него до сих пор были влажные, а голос — сонный, глуховатый. Гретчен было привстала, но его обнаженная грудь придавила ее к земле. Их скомканная одежда валялась тут же, на земле.