– Неплохая мысль, – прозвучал в голове девушки знакомый насмешливый голос.
– Опять ты! – Варя собралась было врезать чем-нибудь поувесистее назойливому Вику, но осеклась.
– О, сейчас полетит посуда, – опередил ее насмешливый голос.
– Александр! – радостно вскрикнула худышка, садясь в своем узком ложе.
– Эх, красавица, что ж ты бросила своего кавалера на пол!
Образ ее давнего друга присел на корточки около солнечного зайчика.
– Такое впечатление, что на этом паркете гарцевала моя фаланга, – усмехнулся он, рассматривая остатки былой роскоши на полу. – Ты проводишь здесь маневры?
– Нет. Извини, что принимаю тебя не во дворце… – попробовала оправдаться серая мышка, сжимая отчего-то свои маленькие кулачки и прячась в простыне.
– Я не об этом, – македонец глянул ей в глаза, потом неожиданно выпрямился и произнес:
– Как Зевс, метая молнии с Олимпа,
Афина в гневе лишь прекраснее была…
– Что? САлышно? – девушка пристыжено опустила глаза.
– Не стоит стесняться праведного гнева, – успокоил ее гость. – Хотя умение владеть собою во все века было добродетелью.
– Как я рада тебя видеть, Александр!
– Не стесняйся спрашивать имя визитера, это убережет от ненужных проблем. По крайней мере в начале… Кстати. Как ты его раскусила?
– Он явился с оружием.
– Вот как? – усмехнулся образ настоящего македонского царя. – И на моем Буцефале?
– Да. Это отметины его копыт ты увидел на паркете, – в тон ему пошутила девушка.
– То-то я смотрю… – они рассмеялись.
– А ты знаешь легенду, – вдруг вспомнила Варя, – о том, что после сотой победы в бою твой ксифос стал светиться каким-то загадочным светом?
– Мой меч? – переспросил воин.
Девушка кивнула. Тогда знаменитый македонец вновь принял пафосную позу поэта и прочитал:
– Мечом сверкая, словно сам Арес,
Был благосклонно принят Афродитой.
Хоть мужем был достойнейший Гефест,
Их сыновья на битве были свитой.
Оратор благосклонно принял овации, склонив копну своих золотистых волос.
– Прости за слишком вольный экспромт, – он озорно сверкнул светло-голубыми очами.
– Я правильно помню, – смущенно уточнила девушка, – что Афродита пылала необъяснимой страстью к богу войны Аресу, отчего у них появилось пятеро мальчиков?
– Верно, умница, верно. Двое из них – Фобос и Деймос – сопровождали Ареса в битвах.
– Только англичанин Асаф Холл назвал их именами два, открытых им, спутника Марса. Так «страх» и «ужас» перестали быть соратниками Ареса и перекочевали из греческой мифологии в римскую, став соратниками Марса.
– Увы, переписывают не только историю, – грустно вздохнул Александр, – мифы и легенды тоже идут по рукам. Порой нечистоплотным.