Недели две спустя Александра сопровождала патронессу на переговорах с французами. Элегантный и обходительный Оливье просто не сводил с помощницы глаз. То и дело поглядывая на нее, он забывал слова и путал документы, делая надписи на обратной стороне деловых бумаг о встрече. Саша согласилась на романтический ужин при свечах. Она надеялась, что ухаживания милого Оливье позволят ей отвлечься, и не строила планов о постели. Просто ужин. К ее удивлению, француз «загорелся» на первом тосте, когда она взглянула ему в глаза. Его черные глаза просто раздевали ее взглядом, а вилка в руках дрожала. Во время танцев Оливье страстно прижимался к ее бедрам, стараясь познакомить со «своим другом». Оказалось, что у него влажные ладони и сладковатые духи, но она сделала над собой усилие, чтобы не замечать этого. Когда же, разомлевшие от шампанского, они вошли в его гостиничный номер, Саша поняла, что не сможет заняться с Оливье любовью. Она не могла заставить свое тело. К ней мог прикасаться только Гийом.
Закурив новую сигарету, Саша так и стояла, прикоснувшись спиной к теплой стене на балконе. Воспоминания недавних событий были еще свежи в памяти, но она не могла понять, что же происходит. Кареглазый не отпускал ее. Иногда Александре казалось, что она готова все бросить и полететь в Гент, обнять Гийома и отдаться ему со всей своей страстью. Навязчивая мысль просыпалась в ней всякий раз после их разговора по телефону. И только две пары светлых ясных глаз ее дочерей могли остановить Сашу от необдуманного поступка. Их маленькие ручонки обнимали ее по утрам, когда девочки с няней провожали Сашу на работу, и всякий раз звучал один и тот же вопрос: «Ты скоро придешь?».
Сославшись на неотложные дела на работе, Саша договорилась с няней, что в эту субботу та одна поедет с девочками в парк на весь день. На самом деле Александра решила поехать на семинар по тантре. Противоречивые сведения об этом мистическом учении в Интернете порождали больше вопросов, чем давали ответов, но интуиция подсказывала ей, что эти знания нужны ей, чтобы разобраться в себе. С тем, что с нею происходит после встречи с Гийомом.
Суббота уже началась. Душный горячий воздух над Москвой придавила низкая облачность. Отсвет ночных огней в ее кромке казался серо-желтым и настораживал. Все затихло. Неожиданно горизонтальная молния неровным зигзагом вспорола набрякшее отвислое брюхо облаков, откуда вслед за раскатистым громом хлынул ливень. Прохладный, долгожданный, спасительный. Стена серого дождя покачивалась, медленно ползла в сторону, сменяясь новой. Молнии на миг выхватывали из темноты очертания домов, и все вновь погружалось во тьму. Крупные капли весело стучали о перила. Потом появился и свежий ветерок, он стал крутить вокруг высотных домов, заливая балконы. Саша поспешила в комнату, плотно притворив за собой дверь. Заглянула в детскую проверить, не проснулись ли девочки. Успокоившись, пошла к себе. Посмотрела на скомканную постель и вспомнила, как металась недавно во сне. Ей захотелось сменить простыни. Застелив постель свежими, она, наконец, легла. За окном шумел июльский ливень. Сквозняк, врывавшийся в открытую форточку, заигрывал с занавеской. Стало прохладно и легко. Саша свернулась калачиком и натянула плед до самого носа. Было уютно от мысли, что дождь и молнии нестрашны в ее теплом, надежном доме. Засыпая, она знала, что проснется ровно в шесть утра.