После ухода Габриэля мы посмотрели друг на друга, не совсем уверенные, куда идти. Должны ли мы пойти за Габриэлем или остаться здесь и продолжать смотреть?
— Мы все знаем, что это чушь собачья, — сказал один из оборотней — свирепый, мясистый мужчина с длинными, заплетенными волосами, которые с возрастом начали серебриться. Он был одет в куртку САЦ, с надписью «СМЕРТОНОСНЫЙ» спереди, а его глаза выглядели воспаленными и изможденными.
— Чем мы стали? Кисками? Людьми? Отменяем вечеринку, потому что дела могут стать жесткими? Мы не отменяем Луп. Весь смысл гребанного Лупа это показать наши яйца. — Он схватил себя за промежность, улыбаясь толпе. Я предположила, что он хотел проявить себя мужественным оборотнем, но ему только удалось, по крайней мере на мой взгляд, выглядеть как совершенно другой вид хищника.
— Вот же дебил, — прошептал Дэмиен, его голос был спокойным и немного показывал отвращение, что подняло его еще выше по моим оценкам.
— А эта хрень с гарпиями и эльфами? Вы знаете, кто нападает на нас, когда мы сильны? Никто. На нас напали, потому что Киин не может сплотить нас вместе. Его старик был гребанным оборотнем. Гребанным волком. А сейчас? Мы раскланиваемся с вампирами, с колдунами. Стаи не раскланиваются! Мы оборотни! — Он ударил себя кулаком в грудь. — Мы едим. Мы катаемся. Мы трахаемся. Мы сражаемся.
Магия в толпе начала расти, жужжа громче. Он активизировал их, взвинчивая, готовя их к чему-то.
Этан твердо верил, что мы нуждаемся в Стае, как в союзниках в эти изменчивые времена, но, честно говоря, я не могла думать о группе, более изменчивой, чем оборотни. Мы переходили от союзников к врагам в течении нескольких дней, а иногда и в течении одного единственного дня. Они, казалось, не могли повысить свое мнение о нас, и их ненадежная дружба начинала меня бесить.
Смертоносный оглядел толпу, вцепившись пристальным взглядом в Мэллори.
— А еще эти гребанные колдуны, — сказал он. — Действительно ли Гейб был киской, прежде чем начал играть с девочками и их магией? Отослал бы всех нас домой, как щенков, с поджатыми хвостами? Эльфы показали свои лица, похитили двоих наших, и мы не будем бороться с ними? Просто поднимем руки вверх? — Он гаркнул смешком. — Это полная хрень. Часть этой хиппарьской чепухи он всегда изливает. «Все мы часть мира», — произнес он, пародируя его голос. — Она делает его мягким.
У Габриэля было целостное представление об оборотнях, представляя себе Стаю как ключевую часть природного мира. Оно отличалось от верования колдунов, что они сосредотачивали магию в своих телах, хотя он не высказывался таким образом. В любом случае, он говорил о природе до того, как Мэллори накосячила, и, конечно же, до того, как он стал ее наставником.