Глаза Финна сузились.
— Я не враждебен по отношению к Мерит. Я враждебен по отношению к тебе. Я тебя не знаю, за исключением того, что ты втянул ее в мир, который беспокоит ее отца и положил ее дедушку в больницу.
Такая точка зрения была раздражающей, так как факты были ошибочными. Мой дедушка был Омбудсменом еще до того, как я стала вампиром, и я не стала бы вампиром без вмешательства моего отца. Не то, чтобы Финли нужны были подробности.
— Все мы делаем наш собственный выбор, — сказал Этан, его улыбка была слабой и опасной.
— Именно так. Это намек?
Этан приподнял бровь, когда Финли скользнул взглядом по вложенным в ножны катанам в наших руках.
— Вы, должно быть, хотите оставить оружие здесь. Это точно не соответствует «дружелюбию».
Он подошел ко мне с беспокойством в глазах. Протянул связку ключей, которую я взяла, наши пальцы соприкоснулись. Он мог сыграть вежливость, но был так же зол, как и Майкл. Он выплеснул в воздух магию, которая послала электрическую вибрацию по моим пальцам.
— Будь осторожна, — предупредил он.
Я кивнула, не уверенная как ответить.
С этими словами, он открыл дверь и исчез в ночи.
— Ну, они просто очаровательны, — подытожил Этан.
Я фыркнула, затем подошла и заперла дверь. В конце концов, я несла ответственность за безопасность Этана. Не то, чтобы дверной засов мог хорошо сработать против длительных атак. Я не думала, что группы захвата, паранормальные или другие, набросились бы на нас при свете дня, но полагала, что нам не стоило идти на риск.
— Майкл всегда был таким агрессивным?
Я оглянулась на Этана, который снял свой пиджак и повесил его на спинку ближайшего стула.
— Вообще-то, да. Когда мы были моложе, и я проводила здесь лето, мы с Ником, иногда и с Финном, играли вместе в лесу. Майкл никогда ни во что не играл. Я имею в виду, он занимался футболом, но для него это не было игрой. Это было борьбой. Он всегда себя вел очень серьезно. И не похоже, что он расслабился с возрастом.
— Трудные времена бывают у всех, — сказал Этан. — Но у некоторых сверхъестественных занимает больше времени, чем у других, чтобы осознать и принять это. Им проще, я думаю, назвать нас врагами, а не рассмотреть возможность того, что они окружены миллионами людей, которые бы с легкостью пожелали им смерти.
Я поморщилась.
— Это не совсем утешительная мысль. Тем более, что это, несомненно, правда.
Я не сомневалась, что у нас были человеческие союзники — те, кто не судили, те, кто были очарованы нашим различием, те, кто жаждал нашей славы. Но недавно мы сталкивались лицом к лицу в основном с ненавистниками.