Соскользнуть, соскользнуть, соскользнуть… Глубже, дальше… До самого дна, до самого дна…
***
Гул турбовинтовых двигателей за бортом.
Тёмный отсек транспортного самолёта, скупо подсвеченный тусклыми лампочками дежурного освещения.
Длинные ряды больших оцинкованных ящиков.
Сижу около двери в пилотскую кабину, прямо на полу, привалившись спиной к металлу. На мне пропыленный и выцветший на солнце зелёно-жёлтый пограничный камуфляж.
Не отрываясь, смотрю на ящики.
Я знаю, что внутри них. Вернее кто…
Груз 200, «двухсотые», погибшие на войне.
Все, кого я знал или любил. А я живой, я всё ещё живой…
Один, остался только я один…
И я откуда-то знаю, кто из моих друзей лежит сейчас здесь и даже где.
Вон там - Лёха. Его «осьмушку»[26] сбили из «стингера». Чуть дальше Костян. Он в бээмпэшке подорвался на грёбаной итальянской мине - четвёртым в колонне ехал, и вот так не повезло… Рвануло аккурат под левой гусеницей - его прямо с мехводом и… Чёрт, чёрт, чёрт… Как же так? Как же так…
А вон там, в уголке лежат двое моих тёзок - всегда друг друга держались и под обстрел в том кишлаке тоже вместе попали. Только я выжил, а они - нет! Всё как всегда - едем на броне, а тут из-за дувана[27] «духи» с безоткатками. Залп, второй и наутёк. А у нас три «коробочки» в хлам и дюжина убитых…
…Обхватил голову руками и застонал, раскачиваясь из стороны в сторону. Грудь разрывало от боли, хотя я и не был ранен…
Почему? Почему они все, а я… И Лёха, и Костик, и Мисато…
Стоп!!!
Меня словно поленом по голове стукнули и вдобавок окатили ледяной водой.
Какая. Ещё. На хрен. Мисато?! Кто это, млять?!
«Вспомни».
Что за хрень! Как я могу вспомнить того, кого не зна…
…Тут же осёкся.
Потому как вспомнил.
Сначала какие-то предметы, образы, и лишь только потом лицо…
Красная спортивная «супра» с дизайном восьмидесятых годов, чёрно-золотая форма, пистолет Хеклер унд Кох УСП, любимая короткая красная кожаная куртка…
Лицо. Карие глаза, длинные иссиня-чёрные волосы, неизменная беззаботная улыбка…
М-майор… Мисато… Кацураги? Мой… командир?! Да… Да! Да, это мой командир!..
Тут же откуда-то пришли совсем иные образы.
Тёмно-зелёный «бардак»[28], обычный жёлто-зелёный крапчатый камуфляж, редкий в наших палестинах «стечкин», кепка вместо уже ставшей привычной форменной шляпы-панамы. Карие глаза, неизменная беззаботная улыбка, длинные иссиня-чёрные волосы, собранные в хвост …
- Достаточно.
Поднялся с пола и в тот же миг ощутил, как всё вокруг застыло. Рёв самолётных движков исчез, уши словно заложило.
- Вот это я понимаю - кошерный глюк…
Бросил взгляд на запястье левой руки… Хм, естественно мои старые командирские часы из прежней жизни на месте. Поцарапанный золотистый корпус, кожаный ремешок, чёрный циферблат с символикой ВВС… Только вот секундная стрелка отчего-то не движется. Кончился завод? Сейчас исправим…