– Вы не можете сомневаться в моей любви к вам, – шепчу я.
– Ты молишься о моем здоровье, – вторит король, утешенный мыслью о том, как я стою на коленях.
– Да, каждый день.
– И, когда проповедники приходят в твои покои и вы читаете Библию, вы говорите о том, что жене должно повиноваться мужу?
– Обязательно. Все мы знаем, что жена должна почитать Бога в лице своего мужа. Это никто не ставит под сомнение.
– Вы принимаете существование чистилища?
– Я думаю, что праведный христианин попадает в рай только благодаря спасительной благодати Иисуса, – осторожно отвечаю я.
– После смерти? В ту самую минуту, как умирает?
– Я не знаю, когда это происходит.
– Так ты закажешь для меня заупокойные службы? А отпевание?
И как мне ответить на это?
– Я сделаю все, что вы пожелаете, – обещаю я. – Чего бы Ваше Величество ни захотели. Только я не думаю, что это понадобится.
– Смерть, – говорит Генрих, и его маленький рот складывается в трагическую скобочку. – Слава Богу, я ничего не боюсь. Просто никак не могу представить свое королевство без себя. Не вижу мира без себя в нем, без того короля, каким я стал, без такого мужа, как я.
Я нежно ему улыбаюсь:
– Мне тоже никак не представить такого.
– И твоей утраты, – у него даже дрожит и срывается голос. – Особенно твоей.
Его горе не оставляет меня равнодушной, и мои собственные глаза наполняются слезами. Я прижимаю его руку к своим губам.
– Этого не будет еще много-много лет, – уверяю я его. – Если это вообще случится. Я ведь могу умереть раньше вас.
– Можешь, – он тут же оживляется. – Я думаю, можешь. Ты можешь умереть родами, как многие женщины. Потому что ты довольно стара для первых родов, не так ли?
– Так и есть, – подтверждаю я. – Но я все равно молю Всевышнего о том, чтобы он послал нам ребенка. Может быть, летом, когда к вам вернутся силы?
– Силы, чтобы прийти в твою спальню и зачать наследника Тюдоров?
Я опускаю глаза и скромно киваю.
– Так ты вожделеешь меня? – спрашивает он, и я вижу, как его глаза становятся маслеными.
– Да, – шепчу я.
– Так я и думал! – уже совсем радостно говорит король. – Так я и думал.
* * *
Генрих не сдерживает обещания и не справляется с жаром, и нога причиняла ему нестерпимую боль в течение долгого темного месяца. Весной ему тоже не становится лучше. Она и так слишком медленно приходила в сады Гринвичского дворца, но постепенно на деревьях, растущих вдоль дорожек, появляются почки, и птицы начинают по утрам петь так громко, что будят меня на рассвете. Солнце приходит раньше с каждым днем, становится теплее. Появляются и расцветают нарциссы, и их яркие цветы, напоминающие формой горны, звонко и радостно возвещают о приходе новой надежды.