– Это не сработает, – возражает доктор. – Он велел запереть двери. Он не примет ее.
– Это ее единственный шанс. Если ей удастся попасть к нему и показать себя смиренной… более смиренной, чем мир вообще видел женщину. Кейт, тебе придется ползать перед ним, ставить его обувь себе на пальцы…
– Я буду ползать, – обещаю я.
– Он уже сказал, что не станет ее принимать, – неловко заметил доктор. – Стражники уже получили приказ не впускать королеву.
– Он так же запирался от Китти Говард, – вспомнила Нэн. – И от королевы Анны.
Они замолчали. Я смотрю то на одного, то на другого и никак не могу придумать, как мне быть дальше. В голове бьется только одна мысль: за мной придут, чтобы отвести меня в Тауэр, и мы с Анной Эскью станем пленницами одной холодной тюрьмы. И из моего окна по ночам будут слышны ее стоны и крики боли. Мы будем ожидать смертельного приговора в соседних камерах, и я смогу услышать, как ее поведут на костер, а она услышит, как мне строят виселицу на холме.
– Подождите, а что, если его убедить прийти к вам? – неожиданно предлагает доктор Уэнди. – Скажем, он подумает, что вы больны…
Нэн тихо вскрикивает.
– Если вы скажете ему, что она так страдает от горя, что может умереть, и что просит последней возможности увидеть его перед смертью…
– Как королева Джейн в родильной горячке, – уточняю я.
– И как королева Екатерина, последние слова которой были о том, что она хотела его видеть, – добавляет Нэн. – Беспомощная женщина, при смерти от переполняющего ее горя…
– Он может прийти, – соглашается доктор.
– Вы можете это сделать? – бросаюсь я к нему. – Вы можете убедить его в том, что я отчаянно хочу увидеть его и что сердце мое разбито?
– И что он проявит великое благородство, если ответит на просьбу умирающей королевы и все будут им восхищаться!
– Я попробую, – говорит он. – И сделаю это прямо сейчас.
Я вспоминаю, что Томас советовал мне никогда не плакать при короле, потому что Генрих любит вид женских слез.
– Скажите ему, что я вне себя от горя и что плачу не останавливаясь, – говорю я.
– Спешите, – говорит Нэн. – Когда Ризли придет ее арестовывать?
– Не знаю.
– Тогда идите прямо сейчас.
Доктор подходит к двери, а я вскакиваю и беру его за руку.
– Только не подвергайте себя опасности, – прошу я, хотя мне больше всего хотелось приказать ему сделать все, что могло бы меня спасти. – Не рискуйте. Не стоит говорить им, что вы меня предупредили.
– Я скажу, что услышал, будто вы больны и страдаете от горя, – говорит он, глядя на мое лицо в потеках от слез и испуганные глаза. – И скажу, что он разбил ваше сердце.