* * *
– Чтобы борщ получился, ему нужно полностью отдаться!..
* * *
Врач сказала:
– Кардиограмма – как рыба. Она всегда должна быть свежей…
* * *
Продавец мясного корпуса на рынке женился на своей постоянной покупательнице. Коллеги по работе ему говорят:
– Ну как ты мог на ней жениться?! Посмотри, какие у нее ноги!
Тот оправдывается:
– Откуда же я знал? Я всегда видел ее только из-за стойки!..
* * *
Именины переросли в народное гулянье.
* * *
В феврале 96-го Зиновий Ефимович Гердт снимался в Одессе у какого-то греческого режиссера и жил с женой в гостинице «Красная». Завтрак из любви и уважения к артисту приносила в номер сама метрдотель ресторана – видная, яркая одесская женщина. Она стучала в дверь и, когда жена Гердта ей открывала, торжественно входила в номер и спрашивала:
– Ну что, мой уже встал?
* * *
В парикмахерской. Я пытаюсь как-то руководить процессом. Парикмахерша:
– Да не волнуйтесь, мы работаем без брака!
– Как это?
– А оно ж отрастает!..
* * *
Объявление в местной газете: «Поклонница и знаток творчества Сафо жаждет встречи с другом по интересам…»
* * *
Портной примеряет на даму пальто, которое он ей сшил. Смотрит издали. Заявляет:
– Ну, не знаю, как пальто, но пояс у нас получился шикарный!..
* * *
Мой приятель однажды в сентябре позвонил в еврейский центр – ему какой-то документ был нужен. Телефон долго молчал, потом мужской голос ответил:
– Никого нет.
– А где все?
– Они там свой жидовский Новый год отмечают.
– Что?! Как вы… Кто вы такой?!
– Я сторож…
* * *
На Привозе старушка продает живых кур. Покупательница рассматривает одну. Старушка:
– Возьмите ее. Вы не пожалеете. Хорошая курочка!.. Посмотрите, какая она тихая!..
* * *
– Я заказал себе две пары свежих брюк…
* * *
Диалог:
– Нет, это все-таки поразительно! Оказывается, у многих наших вождей были жены еврейки. У Молотова, у Ворошилова…
– О чем ты говоришь! Даже у Кагановича была жена еврейка!..
* * *
– Молодой человек, вы не могли бы проводить меня до дому?
– Только взглядом!..
* * *
Моим начальником в проектно-сметном бюро, где я работал после института, был Михаил Ефимович Зейгермахер. Тихий, скромный, но упорный и невероятно осторожный человек.
Как-то у нас прошел слух, что Михаил Ефимович добился телефона. Мы долго не решались спросить его об этом, настолько сам факт был по тем временам невероятным. А вдруг он обидится, решит, что над ним смеются? Но нашелся один смельчак и громко, так, чтобы все слышали, спросил однажды:
– А что, Михаил Ефимович, говорят, у вас появился телефон?..
Зейгермахер медленно повернулся (он сидел лицом к стене, к которой была прислонена его чертежная доска), улыбнулся как-то криво и сказал: