— У них там, на водозаборе, что-то случилось, — пояснил он, — и подполковник Астахов собирает офицеров части воду носить.
— А кружка-то тебе зачем?
— А где я им ведро возьму? — вопросом на вопрос ответил Гоша и исчез.
Игру пришлось прекратить, и мы тоже начали искать подходящие, а скорее, неподходящие ёмкости. Я на всякий случай сунул в карман шинели гранёный стакан.
Когда прибыли к штабу, там уже стояли офицеры. Командиры среднего звена — комбаты, их заместители, начальники служб — не могли не выполнить приказания буквально. Они были с вёдрами и старались делать вид, что воспринимают происходящее всерьёз, но получалось это плохо.
В самом затруднительном положении оказались замполиты. Начальник политотдела стоял тут же с непроницаемым лицом и, разумеется, без посудины. Политработники стояли обособленно, и на всю группу у них было всего несколько ведер и кастрюль.
Кто помельче — взводные, прапорщики — откровенно зубоскалили и смеялись. Вооружились они в зависимости от фантазии. Главное было — произвести впечатление на друзей. Тазы, чайники, кастрюли, различного калибра чашки-плошки. Миша Сергеев с графином, Вова Бочаров с пустой бутылкой из-под водки и, как всегда, пьяный. У Олега Онищука не было ничего.
Барсуков, пытаясь похохмить, спросил:
— Лейтенант Онищук, как собираетесь выполнять задачу?
— Да пошли они все… — огрызнулся Олег, матеря тупость начальства и благоразумно не переходя на личности.
На такой же вопрос, заданный подполковником Астаховым лейтенанту Месяцеву, тот зло буркнул:
— Во рту буду носить, — и тут же получил взыскание.
Начальник штаба уже был тут. Лицо у него, как и у начальника политотдела, оставалось непроницаемым, но было заметно, что они оба старались дистанцироваться от Астахова. Заместитель комбрига был пьян. Он попытался выстроить офицеров в цепь, одновременно стараясь объяснить задачу. По замыслу затуманенного алкоголем подполковника мы должны были обеспечить водой котельную от насосной станции, передавая её вёдрами.
Неизвестно, чем бы вся эта клоунада закончилась, если бы не комбриг. Григорий Ананьевич появился одним из последних. Слава богу, он был без ведра, но в портупее и с пистолетом. Те чувства, которые испытал Колб, когда посыльный сообщил ему о том, что бригада поднята по тревоге, сейчас отражались у него на лице. Командир был очень зол. К этому моменту он уже был курсе происходящего и прямым ходом направился к начальнику политотдела. С перекошенным от злости лицом он что-то говорил Ясевичу. Федырко услышал, о чём шла речь, и тут же дал команду «отбой». Начальник политотдела тем временем подошёл к Астахову и жестко бросил тому несколько фраз.