Битва за воду не состоялась, но это было только началом борьбы за выживание части.
Офицерский состав мгновенно разошёлся по домам. Ещё через несколько минут партия в преферанс продолжилась.
Афганистан, 1987 год
Глубока старинная японская мудрость, утверждающая: «будущего нет». Настоящее слишком мимолетно, чтобы на него опираться в жизни. Остаётся только прошлое, да и оно с годами меняется. Зачем люди меняют прошлое? Может, чтобы чувствовать себя увереннее, сильнее, умнее в быстротечном настоящем? Нет ответа.
Тогда в 6.50 утра 31 октября 1987 года прошлое было трагичным, но ясным и честным. Люди приходили в себя от шока, скорбели, и не было у них тех мыслей, что родились позже. И не только у них. Спустя дни и недели это прошлое в газетных статьях и наградных листах уже стало другим, вернее, оно стало разным, а через два-три года прошлое изменилось ещё больше. Оно сильно напоминало то первоначальное — ясное и честное, но акценты были расставлены уже не там и не так. Через двенадцать лет прошлое изменилось до неузнаваемости.
Все люди, участвовавшие в этих переменах, были по-своему правы, но только по-своему. Право это никто не силах у них отобрать, кроме собственной совести. Она же — совесть — и даёт это право. Да и посредник между прошлым и настоящим — человеческая память — бывает порой обманчива и лжива. Кому-то она помогает избавиться от комплекса вины, и вот уже хронология событий меняется в нужную сторону. Кому-то сквозь призму жизненного опыта подсказывает неправильные по сути происшедшего, но мудрые по жизни выводы. И вот уже «могло бы быть» превращается в твердое «так было!». Как ни напрягай зрение, а сквозь запотевшее стекло деталей не разглядишь.
Истину мы уже не узнаем никогда. Все, кто её знал, погибли. По этой причине было бы неверно высказывать сейчас очередную версию событий, выдавая её за истину.
К счастью, у меня есть возможность вернуться в то раннее утро 31 октября 1987 года, минуя ненадёжного посредника — человеческую память.
Пожалуй, самый близкий друг Олега Онищука, как в Афганистане, так и в За-байкальском округе, — старший лейтенант Зайков сообщил мне об этом трагическом известии в письме, и оно у меня сохранилось. Привожу отрывки из того него, сохранив орфографию.
«Сейчас знаю обстоятельства его гибели, что и как было. Но начну по порядку. Это один из тех, кто после Женьки Сергеева воевал в том батальоне, воевал в прямом смысле этого слова. Ни один из его выходов не заканчивался для духов просто так, то есть каждый раз был результат, самое меньшее 3–4 ствола, а самое большое это его последний раз, когда даже мёртвый дал результат. У меня сейчас находится фотография его последнего результата — мужики прислали: миномет, безоткатки, ДШК, Эрликон, гранатомёты, штук тридцать стволов, мины, боеприпасы. Дело не в ржавых стволах, не за них мы воюем. Дело в отношении. Он никогда не отсиживался за спиной. Он презирал этих ублюдков, знал их настоящую цену, их лицо. И как мог, так их и бил.