– Ничего, просто у меня возникло странное чувство, когда ты произнес слово «замечательной».
– Наверное, это хороший признак, волшебное слово, которое разбудит твою память.
Сам Саймон забавы ради несколько раз повторил про себя слово «замечательный», но ничего особенного не заметил.
В ту ночь Мелли опять стали сниться сны.
Она находилась в маленьком номере приморского отеля. Постель была смята, на стуле под окном, у которого она стояла, лежали джинсы. Морской воздух обдувал ей лицо, ноги у нее были в песке, на нее накатывалась волна, но она не собиралась ни убегать, ни сопротивляться. Все было очень странно, как и полагается во сне. Но было и нечто совершенно невероятное: увидев свое отражение в зеркале над кроватью, она его не узнала.
Она проснулась вся в поту. Еще только начинало светать, но она больше не смогла уснуть.
* * *
Саймон привез ее домой ближе к вечеру. Он стремился любой ценой избежать воскресных пробок, потому что тем же вечером уезжал на гастроли.
Он стеснялся говорить об этом Мелли, но она его успокоила: она не скучала по концертам и вообще ни по чему. У амнезии были не только недостатки.
Подъехав к крыльцу дома Барнеттов, Саймон пообещал регулярно ей писать, раз она не умеет пользоваться звуковой системой общения.
– Ты хотя бы усвоила, что электронная почта не доставляется почтальоном? – не удержался он от вопроса.
– А ты усвоил, что рискуешь схлопотать звонкую пощечину?
Мелли притворилась, что хочет поцеловать его в губы, но в последний момент чмокнула в щеку.
– Я тебя напугала?
– Нет, с тобой я мог бы войти во вкус.
– Ни капельки тебе не верю, но твоя галантность мне по душе. Спасибо за этот уик-энд, мне все понравилось, даже не хочется возвращаться, лучше повеситься на рояльной струне!
– Знаешь, в твоем возрасте необязательно жить под родительской крышей.
– Со вчерашнего дня я только об этом и думаю. Не надо было отказываться от квартиры, которую я снимала в начале турне… Но целый год на колесах – это слишком! Кажется, мне хотелось поселиться в Тоскане. Все это я узнала из своего интервью итальянскому журналисту.
– Окажись он немцем, ты бы наверняка призналась ему в горячем желании осесть в Берлине. Меня не будет несколько недель. Станет душно в этом огромном доме – мои шестьдесят квадратных метров в твоем распоряжении. Я предупрежу портье, тебе достаточно будет взять у него дубликат ключей. Можешь располагаться, как у себя дома.
Мелли поблагодарила Саймона, огорченная, что он уезжает так надолго.
Когда машина уехала, она нехотя поднялась по ступенькам и вошла в дом.