Ему нельзя лечить. Первое, чему учат любого желторотого центарианца, кому предназначено стать Сезаром: ты правитель, а не лекарь. Ты не можешь вылечить целую планету, и ты не вправе отвлекаться от управления. А потому: Никогда. Никого. Не лечи.
Про участие в военных действиях на диких планетах желторотым центарианцам мудрые наставники ничего не говорили. Мудрые наставники, пожалуй, даже не предполагали, что кто-то из их соотечественников, принадлежащих к одной из самых высокоразвитых цивилизаций в Галактике, может когда-либо совершить такую глупость. Эльтесеин даже представить не мог, что сказали бы на это его учителя.
Впрочем, ему и прежде доводилось удивлять их своим нетипичным для дракона поведением. Его человеческая сущность необъяснимым образом брала над ним верх, стоило обратиться — семейная особенность.
Такое случалось с некоторыми и раньше, и психологи на Центре с этим более-менее успешно справлялись, но в его семье, видимо, эта особенность проявлялась ярче всех на планете. Эльтесеину ничего не оставалось, как смириться и как можно чаще обращаться обратно в родное тело и душу, чтобы не сходить с ума. Поэтому-то у него и его родственников было разрешение бывать на Шаггитерре.
Эта планета, по большей части безлюдная, кроме одного материка, представляла собой идеальное место для его мини-отпусков и медитаций: близко к Горре и безопасно. Появляться в истинном теле дракона на Горре и других телепатически развитых планетах категорически запрещалось, поскольку это несло смертельную опасность всем телепатам. Нетелепатов его присутствие убить не могло, но вселяло в них ужас, поэтому и дикарям показываться не рекомендовалось.
Накануне он нарушил все писаные и неписаные правила скопом. Просто он понял, что не может позволить погибнуть Тхорну и другим горианцам. Старейшины Центры не одобрили бы его поступка: такая судьба. Идти против неё, бросая на несколько дней свои обязанности по управлению планетой, означало проявлять гордыню. Кто знал, что может случиться на Горре в его отсутствие? Но Эльтесеин почему-то чувствовал, что ничего катастрофического не случится. Ничего более страшного, чем гибель десятков горианцев здесь, на Шаггитерре.
Вечером он ненароком прочитал в голове своей невесты немой вопрос: почему раньше не прилетел? Эта её мысль глубоко задела и даже немного рассердила его. Но Ариадна не направляла этот вопрос к нему и не озвучивала, поэтому Эльтесеину ничего не оставалось, как посчитать, что такой мысли он просто никогда не слышал. Как и многих других крайне оскорбительных для него мыслей.