— А по-моему, ты просто преподносил урок ублюдку. Это твоя обязанность как командира корабля, и мы оба это знаем. Как, впрочем, и вся команда.
— Но я сделал это не потому, что преподносил урок. Он просто оскорбил Асхелеку, и я… мне было приятно начистить ему рожу.
— Тхорн, — устало заметил Дейке. — Хватит заниматься самобичеванием. Это не твой стиль. Вставай, чего разлёгся? Надо её найти.
— И ты не собираешься усыплять меня?
Тхорн резко сел, его глаза, секунду назад бесконечно уставшие, вспыхнули, словно в нём только что заменили аккумуляторную батарею.
— Что я садист, что ли? Я ж вижу, что ты успокоился уже. И к тому же ты всё равно не поспишь нормально, пока Асхелека там.
— Дейке, — позвал Тхорн, поднимаясь с кровати. — Я сказал, что беру свои слова обратно, насчёт того, что ты настоящий друг…
— Не начинай снова, — отмахнулся капитан. Он изо всех сил держал лицо, пока они выходили из каюты и шли по коридору, но ближе к выходу с корабля, не удержавшись, хмыкнул и закашлялся. И в тот же миг получил весьма ощутимый удар локтем под рёбра от настоящего друга, который только и ждал этого смешка, чтобы врезать.
Эльтесеин. В тот же день.
Самые спокойные часы, наступавшие глубокой ночью, он обычно использовал для отдыха, но в тот вечер ещё долго оставался на корабле, убеждаясь, что с Ариадной всё в порядке. Ему хотелось быть рядом до утра на случай, если он понадобится ей, но он был в ответе и за других людей, поэтому пришлось лететь в ночь.
Бесшумный круг над безымянным шаггитеррианским посёлком и сканирование местности сразу дало всю необходимую информацию. Уровень агрессии местных в норме, дежурные на местах и не спят, рыженькая девушка по имени Асхелека по-прежнему в плену, но здорова и не нуждается в экстренной помощи. Стало немного спокойнее. Удалившись на расстояние более десятка мер от жилых поселений, Эльтесеин поймал восходящий поток воздуха и полностью расслабился, гася сознание.
За несколько секунд оно полностью очистилось от образов, и он остался наедине с тёплым ветром, звоном в ушах и ощущением лёгкости в теле, которое усиливалось с каждой секундой. Очень скоро он перестал чувствовать тело вовсе, а изображение в глазах поплыло, и перед ними трижды мелькнуло нечто, что он называл про себя барьерами реальности. Всегда три — последовательно мелькнут, сердце ёкнет — и он уже там.
Огромное и почти невесомое, быстрое, идеально управляемое тело дракона — и такая же гибкая, мощная психика, более совершенная, чем человеческая. Обратившись, он мгновенно получает доступ к памяти — настоящей, глубокой, той, которую не может вместить человеческое сознание. Он помнит сотни лет жизни дракона, и тысячелетия до. Он знает, где находятся следующие барьеры и как их пройти, чтобы слиться с Вселенной — но оттуда обратного пути нет, и идти туда ещё не пришло время. Ещё не скоро.