Модельер Альваро Бенцони отличался от других кутюрье тем, что все его вещи были созданы из природных минералов. На Эмилии сейчас было надето восхитительное алое платье, собранное из мельчайших кристаллов пиропа (разновидность граната), соединенных между собой ажурной золотой цепочкой. Одно такое платье стоило больше, чем самое лучшее концертное платье Ривы. «Интересно, а как сидеть на ограненных камнях? — мысленно хихикнула она. — Или у Эмилии под попой спрятана подушка?»
— Мы приглашаем вас на прием сегодня вечером в Паласе де Гриз. — Эмилия с улыбкой протянула приглашение. — Вечер в вашу честь, миссис Холанд. Начало в девять. Мы будем ждать.
Рива с улыбкой поблагодарила, отметив про себя: «Не удастся отдохнуть ночью». Что же — это ее работа. Эти люди платят огромные деньги за возможность послушать ее голос, пообщаться с ней. И Рива стала рабыней своей славы.
Благодарные зрители шли и шли. Цветы, подарки, комплименты и поздравления. Это был своеобразный ритуал. Рива считала его неотъемлемой частью концерта и стоически переносила. Ноги гудели, в голове звенело, но лицо растягивалось в очаровательной улыбке, а глаза выражали искренний интерес к пустой болтовне, именуемой светской беседой.
Когда, наконец, Рива попала в гримерку, голова опять пульсировала от боли. Опять навалились воспоминания о муже, деньгах, своем бессилии что-то изменить.
Когда Рива пела, она забывала обо всем. Она так глубоко погружалась в музыку, что становилась другим человеком. Счастливым, беззаботным, переполненным радостью и светом. Но концерт закончился, а проблемы остались.
— Госпожа Холланд, — дверь в гримерку отворилась, и Нина с трудом втиснулась в проем. Девушка держала в руках огромный букет голубых экзотических орхидей в украшенной росписью вазе, — передали от таинственного поклонника.
— Нет-нет! — испуганно воскликнула Рива, резко взмахнув рукой. — Неси все в соседнюю комнату, здесь и так цветов больше, чем нужно. Потом и остальные перенесешь. Мне от них уже дурно.
Действительно, гримерка была завалена живыми цветами, запах был одуряюще тяжелый. Голова раскалывалась. В ушах стоял монотонный мучительный звон. Сил не осталось даже на то, чтобы снять концертное платье, а впереди еще прием.
Помощница, весело улыбнувшись, выскользнула за дверь. Прихватив с собой еще несколько букетов, крикнув:
— Как скажете, миссис.
Рива села перед зеркалом и принялась стирать макияж. Отцепила датчики у шеи, сняла тяжелые серьги, руки потянулись к блестящим заколкам.
— Нет, нужно выпить таблетку, — пробормотала она.