За дверью Гостомысл а ждал Стоум. По довольному лицу Гостомысла он догадался, что волхвы сделали хорошее пророчество. Это его обрадовало.
— Добро ли тебе нагадали, волхвы? — спросил Стоум.
— Добро, — коротко ответил Гостомысл, давая этим знать, что подробности он не собирается сообщать.
— Тогда скорее пошли в горницу, дружина уже заждалась тебя, — сказал Стоум.
Они быстрым шагом подошли к широким дверям в горницу. Двери были приоткрыты.
Гостомысл заглянул в щелку и отметил, что дружинники разместились по обычному порядку: старая дружина сидела на лавках вдоль стен неподалеку от княжеского трона; дружинники из молодой дружины робко теснились около входа.
К удивлению Гостомысла все они были при мечах.
Городские старшины сидели на отдельной лавке с непроницаемыми лицами.
Но Гостомысла их присутствие обрадовало, потому что теперь какие бы решения ни были приняты на совете, город обязан будет их поддержать.
Осмотрев горницу, Гостомысл взялся за ручку двери, чтобы войти в горницу, но его придержал Стоум.
— Погоди, князь, — тихо сказал Стоум на ухо Гостомыслу. — Делай, что я тебе буду говорить. Не бойся, это все будет на пользу.
— Ладно, — сказал Гостомысл.
Стоум открыл дверь и вошел в горницу. Сделав шаг вперед, он выкатил грудь, и величаво объявил:
— Господа, княжич Гостомысл, сейчас будет! — и отступил в сторону.
Гостомысл удивленно отметил в уме: «Но почему же княжич, а не князь»?
Но в дело вмешиваться не стал: Стоум умный и хитрый муж, а потому, наверно, знает, что делает.
После объявления Стоума бояре встали и почтительно сняли шапки. Молодежь притихла.
Гостомысл ступил в горницу, и Стоум, взяв Гостомысла под руку, церемонно провел его к княжескому трону.
— Садись, Гостомысл! — громко сказал Стоум.
Гостомысл сел в кресло.
Стоум обратился к дружинникам с речью:
— Мужи, как знаете, князь Буревой отправился по дороге в рай. Мы проводили его в путь достойно. Но после смерти Буревого, дружина осталась без вождя. И так как у нас нет другого князя, то мы должны его избрать. Но слава богам, князь Буревой оставил после себя наследника — княжича Гостомысла. Он молод. Но, как его воспитатель, я говорю, что он мудр и достоин водить дружину. А потому я спрашиваю дружину, — любо ли дружине иметь князем сына великого воина Буревого Гостомысла?