Гостомысл (Майборода) - страница 41

— На всякий случай. Собираешься в поход на день — бери запасов на неделю, — сказал Храбр.

— Ладно. Но лучше стрел возьми побольше, — сказал князь Буревой.

Получив указания, Храбр ушел, и князь стал смотреть на воду. По воде, кружась в водоворотах, плыли какие-то щепки.

— Там идут дожди, и течение прибавилось, — сказал Стоум, кивнул головой куда-то в сторону.

— Это хороший знак? — спросил Гостомысл.

— Скоро настанет время убирать жито, — проговорил князь Буревой. — Лучше было бы, чтобы дожди прекратились.

— Под дождем жито может сгнить, — сказал Стоум.

— Если земледелец плохой, то да, — солидно сказал Гостомысл.

Стоум, взглянув на Гостомысла, проговорил:

— Князь. Мы не первый раз идем в поход, а у княжича до сих пор нет своей дружины.

Князь Буревой окинул взглядом сына. Взгляд был несколько удивленный, точно он увидел сына первый раз.

— Однако ты вырос, — сказал князь.

Гостомысл покраснел и сказал:

— Мне почти тринадцать лет.

В глазах князя появилось тоскливое выражение.

— Двенадцать пока... а я еще крепок, — сказал он.

Гостомысл насупился. Он подумал, что Стоум завел бесполезный разговор, потому что отцу не нравится, когда заходит речь о замене ему.

—- Желаю, чтобы ты, князь, прожил еще очень долго, — сказал Стоум, немного помолчал, затем вполголоса заметил: — Однако судьба переменчива, и воины часто не от старости умирают.

Князь Буревой вспомнил о погибших сыновьях и нахмурился.

— Молодой князь имеет право на свою дружину, так заведено предками, — заговорил он, и в его голосе чувствовалась застарелая тоска. — Однако молодые птенцы, вылетая из гнезда, слишком часто гибнут.

— Но, не вылетев из гнезда, птенец не научится летать, — сказал Стоум.

— Разумно, — сказал князь и отвернулся.

С причала народ уже уходил, на причале оставались только сторожа с копьями. Сторожа вязали факелы из рогож и опускали их в смолу.

Гостомысл проговорил:

— Боярин Стоум, не надо заводить этот разговор. У отца есть крепкая дружина. А придет время...

Князь Буревой перебил его:

— Стоум прав. Жизнь воина висит на тонкой нити. Моя дружина хороша для меня. Дружинники жизнь отдадут за меня. Но будут ли они другами моего сына? Не знаю... у моих сыновей были свои дружины... но сыновья погибли.

— Я своих братьев не знал, — сказал Гостомысл.

— Они были крепкие воины, но судьба им не дала долгой жизни. Никто в этом не виноват, — сказал Стоум.

— Проклятие... неужели все повторится? — задумчиво проговорил князь.

— Ну так что? — спросил Стоум. — Мне уходить?

— Погоди, — сказал князь. — Ты воспитатель моего сына. Ты думаешь..?