— Я жив, — сказал Годофрид. — И даже живее тебя. Складывай оружие, если хочешь жить!
— Если мертвые оживают, то живым деваться некуда... Боги против меня... никто не может изменить волю богов. — растерянно бормотал Готлиб.
— Я жив, и ты, Готлиб, всего лишь попал в мышеловку, как голодная крыса! — весело проговорил Годофрид.
Годофрид смело подошел к Готлибу и пристально уставился прямо ему в лицо.
— Прости, брат, — сказал он. — Я знал, что ты не успокоишься, и обязательно постараешься убить меня, а потому устроил тебе небольшой сюрприз — я велел своим людям сказать тебе, что они помогут тебе убить меня. Знаешь, это как волка — приманить на привязанного козленка. А на моем ложе всего лишь чучело, набитое соломой.
Годофрид положил Готлибу руку на плечо и сказал:
— А знаешь, брат все оказалось очень весело. Ты попался на солому!
Готлиб, с презрительной гримасой на лице, стряхнул руку Годофрида с плеча.
— Меня предали. Радуйся. Теперь ты можешь убить меня. Я в твоей власти. Но законный наследник датского трона все равно — я!
Годофрид рассмеялся:
— Брат, ты находишься в каком-то странном сне, и тебе снится, что ты наследник датского трона. Проснись — на самом деле ты давно не наследник трона. Отец мне передал датский трон. Я понимаю, что ты не хочешь смириться с этим. Ты говоришь, что ты сын княжны, а я всего лишь сын рабыни. Однако отец любил мою мать, а не твою. А это важнее всего.
Готлиб оттолкнул плечом воинов прошел к разворошенному ложу, сел, снял шлем и положил меч рядом.
— Убивай королевского сына! Сын рабыни! Пусть и любимой. Я смерти не боюсь, — проговорил он гордо.
Годофрид пожал плечами и сказал:
— Да не буду я тебя убивать! Зачем мне это? Чтобы говорили, что я убил своего брата? Чтобы все думали, что ты и в самом деле законный наследник датского трона? Ну уж — нет!
В глазах Готлиба появилась растерянность, затем он вспомнил о пытках, которые он не раз сам применял, и в его побелевших глазах появился страх.
— Что ты хочешь сделать со мной? — спросил он дрогнувшим голосом.
Годофрид прошелся пару раз в задумчивости перед кроватью, затем, остановившись, проговорил:
— Готлиб, я могу тебя убить, но не хочу, — ты хочешь убить меня, но не можешь. Я хорошо знаю тебя, — ты не успокоишься, пока не убьешь меня. Быть королем тяжкая ноша — конунг часто должен делать то, чего он не хочет, но что необходимо для пользы государства. Вот и выходит, что я должен сделать то, чего не хочу — убить тебя.
Готлиб резко встал.
— Не тяни время, делай свое подлое дело!
Годофрид вздохнул и заговорил: