Позер!
— Зато я буду.
— Зарина! — Отшатнувшись, когда я рванула вперед и почти вмазала ему по лицу, предпочитая скинуть обиду и агрессию, попортив его идеальный фасад, демон снова отпрыгнул, отказываясь защищаться и предпочитая сбежать. — Прекрати!
— Не-э-эт… — Это было уже дело принципа.
— Зари… Дхар! — Не успев отпрянуть, Вурд наконец отхватил неслабый удар в челюсть, больше похожий на оплеуху, но и это было неплохо. — Сдурела?
— Да-а-а… ай! — А это уже он, воспользовавшись моим замешательством, сбил с ног, и мы снова оказались на полу. Я под ним, а он сверху, причем еще и руки умудрился заблокировать. И ноги. — Вур-р-рд!
— Да? — По скуле расплывался синяк, но его это, судя по злорадной ухмылке, не волновало.
— Слезь!
— Сначала компенсация.
Поцелуй получился неожиданным и неприятно злым. Как в наказание. Жестким. Коротким. Наглым.
— Все. Теперь закончили.
С пола он вставал неторопливо и словно знал, что мы действительно закончили. А я… а я поняла, что действительно веду себя как дура. Малолетка. Как та, кто бесится из-за ерунды, когда надо работать и сотрудничать. Выполнять общее дело, а затем разойтись каждый своей дорогой.
Да, довольно дури! Еще месяц назад я поставила перед собой цель — закончить последнее дело и купить домик. Свой. С грядочками. С морковкой. И я не сверну!
— Да, ты прав… — пробормотала я минут пять спустя и наконец встала.
— Рад, что ты это признала. Поедим? — Демон уже устроился за столом и вынул из сумки объевшегося и спящего шуша, постепенно вынимая надкусанные продукты и недовольно морщась. Казалось, Клим надкусил все, без исключения. И хлеб, и сыр, и колбасу, и даже каждое пирожное… три. — Зачем ты его оставила? Это же нечисть. Пакостник.
— Полезный пакостник. — Подойдя, я переложила спящего крысеныша на кровать и села на табурет, но не слишком близко. — Я прошу прощения за свою вспышку. Подобного больше не повторится.
— Ладно, проехали. — Снова поморщившись, словно ему не понравились мои слова, а может быть, сухой тон, которым они были произнесены, Вурд подвинул мне пирожные и буркнул: — Угощайся. Ты ведь любишь с заварным кремом?
— Да…
Помнит. Странно… Я вот почти забыла, как обожала их шесть лет назад. Теперь я больше люблю леденцы. Неожиданно стало неловко. Но стоило вспомнить, что за продуктами он ушел после того, как связал и оставил в пятом измерении, как неловкость моментально прошла. Это он так заглаживает свою вину.
Что ж, пожалуй, я приму его извинения.
Обедали мы молча, думая каждый о своем, но вот еда закончилось, и настала пора поговорить. Кто начнет?