Многим Николаева эпоха видеться как период застоя между царствованием Александра Первого с его драматичной борьбой с Наполеоном, и царствованием Александра Второго - царем освободителем, погибшим от рук террористов. Я же думал о другом: имел ли у Николай свободу выбора? Были ли его решения ошибочными, или это послезнание потомков, и даже императоры не имеют свободы воли и скованны обстоятельствами.
Придя домой, и наскоро поужинав дежурной яичницей с бутербродом, я засел за интернет. Прочитав книгу, люблю проверить информацию из других источников. Из любопытства и объективности ради. За что мне нравиться Википедия, так это за ссылки. Начав читать одну статью, я перескакивал на другую, что давало более полную картину эпохи, начиная политическими раскладами и кончая технологиями.
Про Крымскую войну и её героев: Нахимова и Корнилова я читал, будучи еще школьником. Гораздо меньше мне было известно про Николаевских генералов: Паскевича, Ермолова и Дибича. Вот и захотел восполнить пробелы. Зависнув в интернете, я заснул только после полуночи, причем быстро, как будто свет в голове выключили. Если бы я знал, как пригодится мне любая крупица информации о времени Николая I, то всю ночь глаз не сомкнул бы, запоминая все, что смогу. Но, что пользы в послезнании.
Проснулся я с удивительно ясной головой и без будильника. Без будильника, потому что кто-то тряс меня за плечо. Этот кто-то оказался седовласым старичком с большими и мохнатыми бакенбардами.
- Ваше Высочество, - просительно сказал он, - вставайте, у вас классы вскорости, а вы еще не умывшимся. Сначала мне показалось, что это розыгрыш, но быстро отогнал эту мысль. Во-первых, ни у кого не было ключей от моей квартиры, да и друзья у меня серьезные - такие не разыгрывают. А во-вторых, я знал этого старичка, да и обстановка комнаты выглядела знакомой.
Прошел уже месяц с тех пор, как я попал в прошлое. Мне же казалось, что прошла целая жизнь. То, что я переместился в ноябрь 1812 года, в тело Николая Павловича - будущего императора Николая I, я узнал в первый же день. Разбудивший меня Андрей Осипович, мой камердинер, помог мне умыться и сопроводил в классную комнату, где меня уже дожидался младший брат Михаил и Андрей Карлович Шторх - наш учитель политэкономии. Идея проводить урок политэкономии 16>ти и 14>ти летним подросткам в восемь утра, была явно бредовой, плюс, наш с Михаилом учитель, делал это сухо и педантично, читая нам по своей печатной французской книжке, ничем не разнообразя этой монотонии.
Как оказалось, мое сознание наложилось на память реципиента, что очень мне помогло. Так как я помнил события и людей из жизни настоящего Николая, и только поэтому не спалился. Узнавание людей, и событий с ними связанными, приходили сами собой. Как будто кто-то подсказывал из-за плеча. Но, все это происходило у меня в голове, совершенно безотчетно. Странно, но я почему-то поверил в то, что произошло, практически моментально, и меня охватил ужас. Не ужас стать разоблаченным, а ужас одиночества. Мои родные и друзья, вся моя прежняя жизнь, в один миг, без предупреждения, оказались в прошлом, то есть в будущем. Мир в одночасье изменился. Ведь уровень технологий значительно определяет бытие, а я переместился на двести лет в прошлое, в мир без интернета, телевизора, телефона, да и вообще, без многого того, что составляет нашу жизнь в XXI веке, и потому чувствовал себя как ребенок, так как многому мне предстояло учиться заново. Например, привыкнув к клавиатуре, и практически, отвыкнув писать рукой, я должен был научиться писать пером без помарок. Вместо автомобиля пришлось осваивать езду верхом. И хотя тело реципиента помнило все эти навыки и исполняло их автоматически, у меня существовал диссонанс между моторикой и личными привычками. Со временем он сгладился, но первые месяцы это было довольно мучительно.