К сожалению, русские писатели-классики увлекались рыбной ловлей меньше, нежели охотой. Поэтому мысли о поэзии рыбной ловли (то есть о рыболове), высказанные еще сто лет назад С. Т Аксаковым, остаются до сих пор единственными в своем роде. Из современных же писателей, как мне кажется, только К. Паустовскому в том немногом, что он рассказал об удильщиках, удалось найти новые слова и новые мысли о характере и вкусах рыболова. Немало помогла этому тонкая живопись ландшафта, всей оправы рыбной ловли.
Конечно, счастливые строчки на эту тему мы можем найти в рассказах, очерках и у других писателей, но это трудоемкая работа.
Перечитывая как-то свои рыболовные записные книжки (а их у меня порядочно накопилось), я задумался над двумя-тремя вопросами, о которых редко говорят и еще реже пишут.
Однако, на мой взгляд, они заслуживают внимания не меньше, чем подробности щучьего нереста или рецепты изготовления спиннинга.
Вопросы эти относятся более к психологии рыболова, чем к поведению рыб. Но так как рыболова нельзя вполне понять, минуя рыбу, придется кое-где упомянуть и о вещах, хорошо известных.
Каждый человек, суммируя свой опыт в любой области, неизбежно приходит к тем или иным обобщениям, которые часто совпадают с установившимся общим мнением.
Но бывают выводы, с которыми можно соглашаться и можно не соглашаться. Они преимущественно относятся к вопросам, редко обсуждаемым, но далеко не пустым.
Некоторые из этих вопросов мне и хочется, если не разрешить, то хотя бы поставить.
Впервые я погрузился в рыбную ловлю лет тридцать назад в окрестностях Валдая. С тех пор эта страсть не оставляет меня, хотя энтузиазм новичка и схлынул.
Тем летом я мог простаивать на берегу лесного озера Оловенец или «просиживать» в утлом челне от зари до зари. Босой, иногда продрогший, голодный, я не мог оторваться от озера, как если бы был прикован к его берегу цепью. Я стремился к воде, как иголка к магниту. Утренняя и вечерняя ловля сливались в единый, незаметно мелькающий день. Ловить я только учился; удилища у меня были самодельные, тяжелые, лесы грубые, крючки неподходящие.
Опытных рыболовов по соседству не было. Лишь книжки немного помогали.
И все же это было настоящим посвящением, одиноким вступлением в касту «одержимых». Неискушенному профану ужение даже мельчайшей плотвы, от которой опытный рыболов, отплевываясь, бежит, доставляло неведомое дотоле наслаждение. Однако именно мелкая плотва научила меня терпению и точности в подсечках. Хорошая школа! Но я так «настоялся» при этом в береговых мочажинах, что две недели пролежал в постели с воспалением ноги в подъеме.