– Ты долго сидеть будешь? – спросил с порога Брагин, как только вернулся. – Или тебя мне тоже помыть самостоятельно?
Рита уставилась в его лицо, что выражало раздражение ее присутствием, и неожиданно даже для себя горько расплакалась.
– Ты чего? – смущенно спросил Брагин.
Он выглядел растерянным.
А Рита ничего не могла с собой поделать. Она захлебывалась слезами, икала и не могла сдержать чувств, что скопила внутри себя за столь долгое время.
– Что-то случилось? – поинтересовался Брагин. Он подошел вплотную, взял Риту за плечи и заставил встать. – Расскажи мне.
И Рита рассказала. Слова полились из нее, как гонимые разбушевавшейся стихией дождевые капли. Она рассказала про Дашу, про то, сколько прождала ее на остановке в чужом поселке. Ночью. Совсем одна. Рита пожаловалась на терзающие ее плохие предчувствия, на таксиста, что смотрел так грубо, на дождь, который начался совсем не вовремя…
И чем дольше она говорила, тем крепче обнимал ее Федор. Вскоре Рита выплакивала свои обиды в его крепкую грудь, прижавшись к ней щекой. Брагин гладил Риту по мокрым спутавшимся волосам, и эти движения выходили какими-то несмелыми и даже неловкими.
Не забыла Рита рассказать и про Влада, его подлость по отношению к Дашке-дурашке. В этот момент она почувствовала, как тело Брагина напряглось.
Когда слова закончились, а Рита стала просто всхлипывать, почти успокоившись, Брагин отстранился. Он посмотрел на нее долгим взглядом, обхватил ладонями лицо и провел большим пальцем под нижней губой, как раз там, где скрывалась ненавистная мамина родинка.
Рита вздрогнула.
– Ну-ну, – прошептал он. – Не плачь. Мы обязательно что-то придумаем. Иди в душ, Рита. Телу надо согреться. А потом мы с тобой будем пить чай.
– Чай? Ночью?
– Ты права, – улыбнулся Брагин. – Что нам чай на голодный желудок? Только если вприкуску с сырниками.
Он бросил большое махровое полотенце на стиральную машину и вышел, оставив Риту наедине со своими мыслями.
Несколько секунд она лишь растеряно хватала ртом горячий воздух, а потом стянула с себя мокрую одежду. Голова закружилась, и Рита оперлась руками об умывальник. Совладав со слабостью, она выпрямилась – взгляд уперся в запотевшее зеркало.
Потянувшись, провела по нему рукой, вытирая, и застыла, рассматривая собственное отражение. И куда подевалась красавица, с идеальным макияжем, аккуратной прической и стальной уверенностью во взгляде?
Широко открытыми глазами из зеркала на Риту смотрела незнакомка. Волосы слиплись и разметались по плечам мокрыми сосульками, кончик носа посинел, разводы от туши и теней размазались по всему лицу, а под нижней губой гордо чернела злосчастная родинка.