В комнате потемнело.
Рита попыталась вспомнить который сейчас час, день или вечер и поняла, что не может этого сделать. Ее голову будто опутало вязким клеем, мысли стали непослушными и тяжелыми, а тело замерло.
Она впервые ощутила, что значит по-настоящему не управлять собой.
Рите захотелось поднять руку и зарыться пальцами в волосы. А еще лучше отереть потный лоб, даже не от того, что это приносило ей дискомфорт, скорее чтобы доказать себе, что тело еще способно выполнять приказы мозга.
Ничего не произошло.
Руки остались лежать на коленях.
Безвольные. Точно чужие.
Ее тело больше не принадлежало ей.
– Не сопротивляйся, – услышала Рита глухой голос Яна, точно он пробивался к ней сквозь толщу воды. – Расслабься.
Безумное веселье облило ей голову.
«Расслабься? Он издевается? Да это так же, как расслабиться когда тебя грабят или насилуют. Просто получать удовольствие от процесса? Бред какой».
– Рита, слушай мой голос. Просто расслабься, мне нужен доступ к твоим воспоминаниям.
Липкий пот стал стекать между ее лопаток.
«Господи, а ведь этот красавчик изнасилует мой мозг!»
– Рыжик, я ничего плохого тебе не сделаю. Доверься мне. Откройся.
«Нет. Он точно издевается».
– Рита, если ты не пропустишь меня в голову добровольно, я все равно туда войду. Просто тебе будет очень больно, – жестко сказал Ян.
И тут же Рита ощутила, как ее голову сдавливают тиски. Еще чуть-чуть и она поняла, мозг вытечет через уши.
Рита подавила злость на Кенгерлинского. Они так не договаривались! Господи, да они вообще ни о чем не договаривались! И почему именно сейчас она потеряла свой незаменимый рационализм и способность просчитывать игру на несколько ходов вперед?
Рита обмякла и заставила себя опустить защитную стену. Чтобы Кенгерлинский не задумал, но все будет лучше, чем терпеть эту невыносимую боль.
Как только она расслабилась, боль исчезла, будто и не было ее вовсе.
Рита плыла по волнам памяти, перед глазами мелькал калейдоскоп картинок из ее прошлого.
Вот мама берет ее на руки и улыбается своей теплой улыбкой…
Господи, а она ведь почти забыла ее лицо! Открытое и красивое, с ореолом светлых кудрей вокруг. Такой Рита даже и не помнила маму. Это был далекий период до… беспробудного пьянства.
Сколько Рите тогда было? Полгода, год?
Как вообще возможно вспомнить свое настолько раннее детство?
***
Первый удар пришелся по губам. Вкус крови во рту, был самим ярким из тех, что она чувствовала за последние голодные дни. Даже плач не спасал от ударов, что сыпались, как горох на ее тело.
– Как же ты на него похожа! Предательница! Такая же, как и он! – заходилась в исступлении мать. – Я хочу забыть! Ненавижу тебя! Всех вас ненавижу!