Кто-то начал было важным голосом:
– Но международные конвенции…
Человек в маске сказал резко:
– Конвенции принимаются под диктовку той страны, что послала эти корабли против нас!..
– Против вас воюет коалиция стран…
– Бросьте, – отрезал человек в маске. – Все вы знаете, что там за коалиция. Но мы соблюдаем более высокие конвенции, которые заповедал нам всевышний через величайших пророков Моисея, Иисуса и Мухаммада!..
На заднем фоне было видно толпу в черном, звука нет, но видно, как все вскидывают руки с автоматами Калашникова. Я подумал хмуро, что халифатовцы объясняют свои действия просто и доходчиво, это понятно любому простому человеку, в какой бы стране тот ни находился.
Вообще-то обычно, когда просто и доходчиво, это неверно, но в данном случае верно хотя бы в том, что заповеди, изложенные в Библии, а затем в Коране, конечно же весомее ухищрений юристов, умело подгоняющих законы под потребности находящегося у власти правительства.
В душевой утихла струя бьющей воды, Катюша выскочила чистенькая и свеженькая, вся сияющая и вымытая, но увидела голую столешницу и горку помытой посуды, завопила звонким голосом:
– Ты что наделал?.. После тебя все равно перемывать надо!.. Только государственную воду переводишь!
– Не визжи, – сказал я добродушно, – у меня уши ультразвук не воспринимают…
– Я на тебя не визжу, – возразила она возмущенно. – Я на тебя пищу!
Я остановился в восторге, она просто великолепна в своем пищащем гневе, и попыталась отшатнуться, когда я сгреб в объятия и начал целовать с той страстью, как целуют младенца, с трудом удерживаясь, чтобы не грызануть за нежную розовую попку.
– Ты чего? – пропищала она.
– Люблю тебя, – ответил я искренне. – Ты самое лучше, что есть у меня… и вообще на свете.
Она чуть отстранилась, посмотрела снизу вверх, как мартышка на дерево, но гордо и независимо.
– Почему это я у тебя? Это ты у меня!
– Собственница, – сказал я с укором, но и с одобрением тоже, – сильная женщина!
Очень хотелось взять ее на руки и отнести в постель, но пока что рисковать не стоит, могу опозориться, едва стул поднимаю, и она, извернувшись в моих руках, сама потащила меня к кровати и умело уложила там, гордо подбоченилась, любуясь делом своих рук и дизайнерским умением.
– Все-таки съездил на работу? – поинтересовалась она с неодобрением. – И пробыл там долго?
– Не совсем, – ответил я. – У нас крупная кража. Всех выгнали, все помещения опечатали. Меня допрашивали как свидетеля и даже как наиболее подозреваемого.
Она охнула.
– В полиции?
– И даже в полицейской машине, – ответил я. – Щас я тебе ее покажу…