Коллективные усилия принесли свои плоды. В сопровождении сопения, кряхтения и крепких выражений, тяжелая плита, сантиметр за сантиметром уступала, и вскоре поднялась на расстояние, достаточное для того, чтобы под нее можно было подлезть. Савар зафиксировал ее положение, подставив вертикально свою знаменитую фомку, и довольно произнес:
– Да, ребята, в свое время я смеялся над анекдотом, про то, как русские при помощи лома и каких-то мама-технологий, за пятнадцать минут сумели вскрыть люк, заваренный марсианами. Сейчас, когда я вас уже достаточно узнал, и во многом стал вашим, приходится признать, что русские мама-технологии, во много превосходят не только американские, но и японские нано-технологии.
– Мы рождены, что б сказку сделать былью, – торжественно произнес Матвеев.
– Я про анекдот, – возразил канадец.
– Анекдот, или сказка, нам один хрен, – перебил его Матвеев. – Сделаем былью и то, и другое.
– За эту яркую победу, одержанную интернациональным коллективом ученых и первопроходцев, стоит сегодня выпить. Матюша, у тебя самогон остался?
– Остался, остался, – успокоил его Матвеев. – На раз хорошо посидеть – хватит. Нам бы только отсюда теперь выбраться…
– Матюша, откуда такой пессимизм! Выйдем, обязательно выйдем.
– То-то наш Лямин обрадуется! – пробурчал Матвеев.
– И Иваненко, – поддержал его Савар. – За то, что мы краулер не угробили.
– А лихо мы ее подняли! – восхитился Матти, имея ввиду плиту.
– То-то все наши ученые обрадуются, – съехидничал Сергей.
– Белый, ты становишься банальным, – тут же нашелся Матти, не рискуя, впрочем, задевать Матвеева. – Эксплуатировать многократно одну идею, способны лишь ограниченные люди. Смени пластинку.
– Да хватит вам уже лясы точить, – осадил всех Лещинский, который не принимал участие во всеобщем ликовании, а вместе с Феликсом уже изучал то, что находилось по ту сторону плиты. – Вы лучше сюда посмотрите. Красота…
Чуть ли не по-пластунски исследователи подземелья по одному начали подлезать под плиту. Вскоре они уже стояли на пороге огромного и неплохо освещенного зала. За то, что это был именно рукотворный зал, а не пещера естественного происхождения, говорила облицовка стен, выполненная в виде шестигранных плиток. Именно от них исходил ровный желтоватый свет, которого вполне хватало для того, чтобы, не напрягаясь, разглядеть все то, что находилось в зале. Кроме того, где-то высоко под потолком, над головами людей, через определенные промежутки, вспыхивал и тут же гас яркий рубиновый свет.
– Интересные лампочки, – как бы между прочим пробормотал Лещинский, дотрагиваясь до одной из плиток. – Надо полагать, что они здесь постоянно светят уже не один год.