– Да я уж рассказал почти всё. – Сергей Иванович обнаружил, что кувшин пуст, и кликнул девку – принести новый.
– Раньше ты, бать, пива не пил столько, – заметил Илья. – Ты ж вино любишь!
– Вино, сынок, это праздник, – ответил Духарев. – А какой у нас сейчас праздник… Давеча Претич заходил: гневается на меня князь.
– Из-за Соловья?
– Из-за него. Слушай, помнишь такого, Сновида? Поищи его, может, он поможет?
– Я, бать, сам о нем подумал… Но опоздал.
– То есть?
– Нашел я Сновида. Только мертвого. Не понять – то ли сам зарезался, то ли убили, но помощи от него теперь точно не будет. А на обратном пути на нас напали. Из засады. Три десятка стрелков примерно. И нас – столько же. Два больших десятка.
– И что?
– Ранили одного. Не опасно. Через седьмицу ходить будет, к зиме в строй встанет.
– Как убереглись?
– Обычно. – Илья потянулся за кругом колбасы, налил себе из отцова кувшина. – Встали кругом. Они постреляли немного, а когда я четверых подбил, ушли. И своих унесли. А стрелы, заметь, у них те самые. С посвистом. Мы собрали под сотню, все щиты утыканы были. В общем, искал я его, а он сам нашелся. Да только ушел, а гнаться за ним по чащобам я не стал.
– Правильно не стал, – одобрил Сергей Иванович. – Для них это дом родной. Угодили бы в еще одну засаду. Но великому князю ты эту историю не рассказывай. Выглядеть будет так, что тридцать разбойников напали на тридцать воев – и те ушли безнаказанными.
– Не буду, батя. А почему ты предупредил?
– Потому что мы сегодня к Владимиру пойдем. Вины свои выслушать.
– Ох, батя…
– Ты не охай, – строго сказал Духарев. – Ты меньше чем за седьмицу больше успел сделать, чем Кулиба – за три месяца.
– Он толковый, Кулиба, – заступился за сотника Илья. – Только думать далеко не умеет.
– Вот то-то и оно, – вздохнул Сергей Иванович. – Менять его надо было. Еще когда он Моров без защиты бросил.
– Теперь – не надо! – твердо произнес Илья. – Теперь я там. И я за ним присмотрю. Ну что, бать, я поел. Пойдем, что ли?
Собрались быстро. Облачились, взяли с собой десяток гриди и поехали к великому князю.
– Я вот думаю, не попросить ли у Артёма подмоги? – проговорил Сергей Иванович, когда впереди показались ворота великокняжьего подворья.
– Погоди, батя, – попросил Илья. – Дай мне самому, ладно?
Сергей Иванович поколебался, потом кивнул:
– Хорошо.
Илья умен и силен не по годам. Не удивительно: учили его лучшие, и с того времени, как Артём привез его на седле в дом Духарева, у Ильи редко выдавалась минута праздности. А потом – ранение, боль, беспомощность… И великое испытание духа. Илья справился. Прошел через такое, что не всякому матерому гридню выпадает. Грешно лишать его возможности проявить себя в таком важном деле. Неправильно.