– Ты ранена? – спросил он как можно мягче.
Помотала головой.
– Господин… Как княжич?
– Всё хорошо с ним. Есть хочешь?
– Больше пить, господин.
– Горячего молока! Быстро! Крещеная?
– Да, господин.
– Имя?
– Елисавета, господин!
– Марфа! – окликнул Духарев женину доверенную холопку. – Поди сюда! Баня, как? Топлена?
– Да, господин, – поклонилась холопка.
– Хорошо. Елисавета, пойдешь с ней. Помоешься, переоденешься в сухое. Тебе дадут, что нужно… Не торопись, молоко допей! Потом – ко мне в горницу. Марфа! Еды ко мне наверх горячей, меду. – И Лиске: – У меня поешь. И расскажешь, что было. Иди в баню, а то продрогла совсем.
«Значит, Семирад, – размышлял Сергей Иванович, поднимаясь по лестнице. – Это гадина известная. Кстати, не он ли и в Константинополе воду мутит? Может быть, может быть… И Свардиг. Вот уж на кого бы не подумал. Хотя понять можно». После смерти сына у Свардига в башке точно что-то повернулось. Живые обрубки, которые он сотворил из пленных ляхов… Один почти полгода прожил у Свардига в доме. Такое даже для нурмана ненормально, а уж для варяга…
Как же Илье удалось с ним справиться? Он сказал: зарезал. Значит, не стрелой убил…
Сергей Иванович был всерьёз заинтригован. Сдвинулась у Свардига крыша или нет, но воином он всё равно оставался элитным. Таким, что и в лучшие годы Духареву пришлось бы попотеть, чтоб с таким справиться. А уж безногому Илье…
На страже у дверей кабинета уже стоял дружинник из отроков постарше. Равдиг распорядился. У него всё четко. Раз напали на Моров, значит, кто-то объявил Духареву войну. Значит – военное положение. Следовательно, стража теперь не только у дверей и ворот, но и в самом тереме. Так сам Сергей Иванович завел когда-то, так будет и впредь.
Духарев махнул рукой открывшему дверь отроку и прошел мимо, туда, где Слада устроила «лазарет для своих». Узнать, как там Илья…
Сын, уже разоблаченный и чистый, лежал на животе посреди жарко натопленной комнаты, а Сладислава легонько тыкала серебряной иголочкой ему в крестец.
Синяков на парне было изрядно, но опасных ран Духарев не увидел. Надо полагать, их и не было.
– Больно здесь? А здесь?
– Нигде не больно, матушка. Сейчас совсем не больно.
– А было?
– Угу. Сильно. Как железом каленым.
– Вот здесь?
– Да. Только внутри.
– А когда я трогаю, чувствуешь?
– Вроде бы да…
– Понятно, – проговорила Слада, пряча иглу в шкатулку. – Нет, ты лежи пока, не шевелись.
– Батя, ты? – не поворачивая головы, спросил Илья.
– Да, сынок.
– Лиску не обижайте. Без нее я бы пропал. Она меня сюда довезла. И до того. Она моим мечом врага убила. Так что вольная она теперь.