Тем временем закончились гастроли цирка в Херсоне и циркачи собирали свой скарб для очередного переезда. Стали собираться в дорогу и Погореловы. Со дня травмы Ольги они не репетировали в полную силу, они не могли без неё повторять номер, но сами постоянно держали себя в цирковой форме и выступали по вечерам вдвоём с упрощенным номером.
– А куда это вы собираетесь? – спросил доктор Иванов, придя с визитом к пациентке.
– Мы уезжаем в Харьков, там у нас гастроли, – ответил Савелий Фомич. – Вы не переживайте за Оленьку, как только мы приедем туда, сразу найдём хорошего врача, она будет там под наблюдением. Там и снимем гипс и этот… как его… каркас.
– Вот что я вам скажу: вашей дочери категорически запрещены не только выступления в цирке, но и переезды. Если вы не враг собственной дочери, то должны понять, что её организм ещё не окреп настолько, чтобы пережить такие переселения. Вы растрясёте её в пути и это может иметь самые неприятные последствия. Ей сейчас нужен только покой, абсолютная неподвижность. Это даст ей шанс вернуться к нормальной жизни без катастрофических для неё последствий.
Рано утром циркачи должны были трогаться в путь. Савелий Фомич отправил Лёню спать, а сам просидел всю ночь возле травмированной дочери. Он видел её неспокойный сон, всхлипы во сне, тревожные пробуждения. Он успокаивал её, держал за руку, гладил по голове.
Утром, когда Лёня вошёл к ним, Савелий Фомич сказал:
– Дети мои, послушайте меня. Я долго думал о нашей ситуации. Всю ночь думал. Олю нельзя никуда везти из этого города, ей нужно выздороветь и встать на ноги. И ей нельзя отныне работать в воздухе. Поэтому я решил: Оля никогда больше не переступит порог цирка и остаётся в этом городе. Здесь, в спокойной обстановке, ты сможешь спокойно поправлять своё здоровье, не думая о выступлениях и переездах. Так как ты сейчас в гипсе и корсете, тебе нельзя вставать, то ты не можешь быть одна, кто-то должен быть рядом и ухаживать за тобой. Поэтому я тоже бросаю цирк и остаюсь здесь. Хватит мне прыгать на манеже, уже возраст не тот, я своё в цирке отработал. А так как хоть кто-то должен в нашей семье работать, то Лёня пусть едет с цирком дальше. Номер наш мы отменим, а ты женись на Эвелине, входи в их номер и перенимай ремесло.
Эвелина Зборовская была дочерью иллюзиониста и его ассистенткой. Казимир Зборовский то пилил дочь, разделяя её надвое, то прятал в коробках, а потом оттуда рычал разъярённый тигр, то закрывал в шкафу, а затем открывал двери и он оказывался пустым. Они с отцом делали много мелких фокусов: брали у зрителей часы и портмоне, клали себе в карман, а потом вытаскивали их в неожиданных местах. Из шляп они выуживали кроликов, а из зрительских карманов – нескончаемые разноцветные ленты. Между Эвелиной и Леонидом с некоторых пор установились романтические отношения, все цирковые ждали, когда они объявят о помолвке. И вот теперь отец вслух сказал то, что сам Лёня ещё даже не обсуждал с Эвелиной.