— Попадание неизбежно, мой лорд, — просипел серв-тактик, когда торпеды врезались в орочий корабль, его голос охрип от девяноста часов непрерывного сражения.
Амит бесстрастно посмотрел сквозь оккулюс на противника, бросив на него последний взгляд, прежде чем его полностью не поглотил взрыв. Даже по орочьим меркам корабль был превращен во что-то неузнаваемое и неподдающееся описанию. Он был крупнее любого другого корабля, с которым Амиту приходилось прежде сталкиваться — сплошная масса камня и покореженного металла, казалось, столь бессистемная конструкция не давала ему никакого права на существование. Ракетные шахты, вентиляционные трубы, сенсорные антенны и орудийные установки торчали под всевозможными углами. Его корпус состоял из остовов тысяч кораблей. В некоторых Амит узнал имперские суда, другие принадлежали ксеносам, все они смешались воедино с той же непосредственной грубостью, с которой орки вели войну.
Амит рассматривал его прочные борта, когда торпеды попали в цель, и задался вопросом, какая же история таилась в этом дрейфующем мавзолее, на какие осколки прошлого он вот-вот навеки разлетится.
— Все вражеские контакты уничтожены, милорд.
Капитан Нета Пиа поднялась с командного трона и ухватилась за поручень. Погоня через всю Кориотисскую систему оказалась долгой, и она не вставала с кресла четырнадцать циклов. Она победно встала, из уважения к магистру ордена и чтобы заодно размять ноги. Нета посмотрела на Амита и ее пробрала дрожь. Она никогда не привыкнет к нему. Скорее бог, нежели человек, он был шире любой переборки, возвышался над ней почти вдвое, благодаря терминаторским доспехам, и на целую голову превосходил братьев-капитанов Баракиила и Исмериила, неподвижно стоявших по обе стороны от него. Древняя броня Амита была покрыта вмятинами и шрамами, как корпус «Виктуса», его глаза казались столь же древними, как звезды, между которыми он странствовал.
— Выжившие есть? — даже без шлема и металлического шипения вокс-решетки голос Амита походил на холостое рычание цепного меча.
— Сюрвейеры, сканирование широкого спектра, — сказала Нета. — Если хотя бы один из зеленокожих монстров выжил, я хочу знать об этом, — она резким тоном отдала приказ хору сервов сюрвейера и прислуживающим им сервиторам.
Лоботомизированные рабы вздрогнули, когда в их бинарные вены хлынул поток данных.
— Обработка, — как один произнесли они.
Нета вслушивалась в неестественный машинный говор, пока сюрвейеры собирали сведения. Она слышала, что на планетах не столь диких, как ее собственная, бормотание сервиторов считалось прекрасным — технокомпозиторы и машинные адепты собирали вместе сервиторов с различными функциями и логическими ядрами и дирижировали их несвязной речью, превращая ее в нечто похожее на искусство. Нета заскрежетала зубами. Запинающееся бормотание сервиторов только играло на нервах.