Катерина указывала на голову, и обеспокоенная Анна сообщила об этом Жоану, а тот позвал Эулалию.
– У нее нет температуры, – сказала его мать, поцеловав девочку в лобик.
Но ее внучка плакала с каждым разом все более исступленно и, когда у нее снова спросили, в чем дело, с гримасой боли на личике стала бить себя ручкой по голове. Жоан приподнял ей руки, чтобы оглядеть подмышки, и в левой обнаружил опухоль.
– Бог мой! – вскричал он. Сердце его сжалось: раньше он видел подобные гнойники у умирающей старухи. – Думаю, это бубон.
Супруги потрясенно переглянулись, у Анны от ужаса округлились глаза.
– Пока нет еще причин для беспокойства, – сказал Жоан, чтобы успокоить ее. – У нее нет лихорадки. Я немедленно иду за врачом.
Хотя врачи, не сбежавшие из чумного города, посещали только совсем небольшую часть жителей, способных заплатить за визит, Жоану не сразу удалось найти одного из тех, кто пользовался наибольшим авторитетом. Как сам врач, так и два его помощника были одеты в черное, на головах их красовались шляпы такого же цвета, а лица скрывались под белыми масками, заканчивавшимися длинным клювом, который закрывал нос и рот, – похожие маски надевали во время карнавалов. Вид у этих людей был зловещим, а их маски напомнили книготорговцу Рим и Хуана Борджиа.
– Спасите нашу дочь! – воскликнула Анна, бросившись к эскулапу, который мотнул головой в знак того, что он ничего не гарантирует.
Малышка, лежавшая в постели, была в горячке, время от времени ее тельце содрогалось от озноба. Эскулап отвел волосы от ее ушей и увидел, что за ними появились новые бубоны.
– Это черная смерть, – заявил врач гулким голосом, исходившим из птичьего клюва его маски.
Внутри этого клюва имелся фильтр, наполненный ароматическими травами, которые, как считалось, очищали миазмы вдыхаемого им воздуха.
– Мы пустим ей кровь, – сказал он.
И его помощник снял черную тряпку со стеклянной посудины, которую до этого держал прикрытой: в ней была вода с несколькими черными пиявками длиной в четыре или пять дюймов, которые присосались к стенкам. Он выловил одну из них и приложил к обнаженному до пояса тельцу девочки. Тварь вонзилась в нежную плоть, и Катерина со стоном вздрогнула. Анна жалостно вскрикнула, увидев, как пиявка, укрепившись, начала сосать кровь малышки. Жоан сжал кулаки, а Эулалия начала молиться вполголоса. Помощник продолжал класть на тельце девочки этих существ, пока медик не показал ему жестом, чтобы он остановился. Анна в ужасе бросила взгляд на Жоана, и он взял ручку дочери в свои, пытаясь придать ей сил. Невозможно было смотреть, как эти паразиты, похожие на черных змей, наливались кровью из тела его малышки.