– То, что она отвергает существование дьявола, является поводом для обвинения ее в ереси, – сказал Жоан.
– К тому же она заявила, что отрекается от Церкви, – добавил Педро. – Этих обвинений достаточно, чтобы ее осудили.
– Она скорее выступает не против Церкви, а против инквизиции, – возразила Анна.
– Но ведь именно инквизиция судит ее, – заключил Педро с грустной улыбкой.
– Большинство жителей города, включая нас, думают то же самое об инквизиции, – сказал Жоан. – Только у нас не хватает смелости заявить об этом публично.
– У нас достаточно причин, чтобы не раскрывать рот, – заметил Педро. – Вы так не думаете?
– Страх, – ответила Анна. – Да, мы боимся. Они – убийцы, запугавшие нас, а этот Фелип – худший из них.
– Я не понимаю, зачем этот подонок вызвал меня в качестве свидетеля, ведь он знал, что я выступлю в защиту Франсины.
– Ты ему был нужен не в качестве свидетеля, – вступил в разговор Абдулла, который до этого пребывал в молчании. – Он хотел продемонстрировать тебе ту власть, которой обладает: показать тебе Франсину, нашего старого друга, со связанными руками, одетую в санбенито и с позорным колпаком на голове. Он хотел, чтобы ты увидел ее униженной и запуганной и почувствовал себя виноватым в той судьбе, которая ее ожидает.
– То, что вы говорите, полностью соответствуют истине. Мои слова благодарности и высокая оценка трудов Франсины послужили для Фелипа основанием, чтобы обвинить ее.
– Не вини себя, ведь это именно то, чего он добивался, – продолжал мусульманин. – Франсина прекрасно знала, какому риску подвергалась, противопоставляя себя эскулапам. Она мужественная женщина, которая прожила свою жизнь так, как хотела, и которая выбрала себе ту смерть, которую сама пожелала.
– На костре, – произнесла Анна с мрачным выражением лица. – Никто не хочет умереть в пламени.
– Она сама выбрала свою судьбу, бросив вызов инквизиторам, – сказал Абдулла. – Если бы она подчинилась, выказав страх и раскаявшись, то, возможно, отделалась бы более легким наказанием. До сих пор инквизиторы не придавали большого значения колдовским действиям, они занимались только новообращенными, которые по-прежнему тайком справляют иудейские богослужения. Я думаю, что в действительности инквизиторы даже сомневаются в существовании ведьм и их соглашениях с дьяволом. Если бы не Фелип, они никогда не обратили бы на нее внимания.
– Фелип – подлец! – в ярости воскликнул Жоан. – Я не могу представить себе Франсину покорной и боязливой. Я рад, что Фелип не смог с ней совладать.
– Франсина не боится смерти, Жоан, – продолжал Абдулла. – У нее никого нет. Мы познакомились, когда у тебя возникли сложности в Италии, и сразу же нашли с ней общий язык: оба отверженные, обоим не нашлось места в этом обществе, нетерпимом к инакомыслящим. Она предпочитает с достоинством умереть, чем жить жалкой жизнью, и я думаю, что ее сожгут живьем на костре.