Через несколько дней, когда Жоан снова пришел в монастырь Святой Анны, приор сказал ему:
– Поговори от моего имени с преподобным Перой Маульей.
– Кто это?
– Магистр братства Смерти.
– Что он может сделать для спасения Франсины? – Жоан прекрасно помнил этого зловещего типа, который вместе с членами своего братства организовывал шествия во время казней и который руководил группой танцующих «скелетов», устроивших представление на площади Сант Жауме.
Приор посмотрел на него с таким видом, как будто Жоан был умственно отсталым.
– Он ничего не сможет сделать для того, чтобы она жила, но может облегчить ее смерть.
– Забудь о Франсине, ты не в силах изменить решение инквизиции, – твердо произнес Бартомеу, когда Жоан рассказал ему о постигшем его разочаровании после беседы с приором Гуалбесом. – И займись Абдуллой.
– Что не так с Абдуллой?
– Ты прекрасно знаешь, что Фелип ненавидит его так же, как и тебя, – объяснил торговец. – И с того времени, как он находится в твоем доме, маэстро не живет в скрипториуме на последнем этаже, как это было в моем доме или в доме семьи Корро, а часто спускается в книжную лавку, беседует с твоими клиентами и выходит на улицу. Теперь он превратился в почтенного и мудрого пожилого человека, которого уважают и которым восхищаются интеллектуалы города. И дело даже не в этом: твои подмастерья и мастеровые, которых он спас от смерти, буквально боготворят его. Он не только оказывает влияние на молодежь, живущую в твоем доме, но и через них на многих молодых горожан, которые приходят послушать его.
– Да, это так. Абдулле уже восемьдесят лет, но у него хорошее здоровье и выдающийся интеллект. Я не помню, чтобы когда-либо видел его таким счастливым. Общение с молодыми придает ему жизненных сил.
Бартомеу улыбнулся, утвердительно кивнув в ответ.
– Да, это верно, он очень счастлив, гораздо больше, чем когда жил со мной. Но меня беспокоит то, о чем говорят в городе.
– И что же говорят?
– Как ты знаешь, Церковь признает рабство и то, что невольники в этом случае исповедуют другие религии. А долг хозяина – обратить их в христианство, дабы они отказались от своих верований, приняли крещение и стали частью христианского сообщества. И когда хозяин вернет вложенные в раба деньги за счет его работы и совершит над ним обряд крещения, он должен дать ему свободу.
– Да, но Абдулла не подходит под это правило, – возразил Жоан. – Он настаивает на своем положении раба, чтобы иметь возможность работать с книгами и при этом сохранить свое вероисповедание. Он не ложный новообращенный, а открыто проповедующий мусульманство человек, и инквизиция ничего не может ему сделать. Поэтому он неуязвим для Фелипа.