– Ты станешь клятвопреступником и отправишься на костер.
Жоан замолчал.
– Я могу вырвать у тебя это признание под пытками, – добавил дознаватель.
– Да, но чтобы применить пытки, ты должен получить разрешение инквизиторов, а если я не признаюсь, ты окажешься в нелепом положении.
– Я думал об этом, – признался Фелип. – Ты – уважаемый человек, а отношения инквизиции с городскими властями никудышные, и советники пошлют очередную жалобу королю. Мне-то все равно, но Льюису Меркадеру, новому инквизитору, – нет. Кроме того, чтобы покончить с тобой, у меня еще достаточно времени. – Он снова улыбнулся. – Лучше я посмотрю на твое лицо, когда твоя любимая супруга-еретичка будет гореть на костре. Живой.
– Живой? – воскликнул Жоан в ужасе. – Неужели вы не примените к ней милость быть задушенной до того, как ее тело будет брошено в костер?
– Нет. Мы приговорим Анну Роч де Серра к сожжению живьем на костре. Мы привяжем ее к столбу, и ты увидишь, как она будет корчиться и кричать, когда от пламени загорятся ее одежда, волосы, плоть… Я даже не позволю обмазать ее тело смолой. Она будет умирать медленно.
– Но откуда такая жестокость? – с трудом вымолвил Жоан.
– Потому что она надменно повела себя на суде, – торжественно ответил Фелип. – И отказывается признать свою ошибку. Только тех, кто раскаивается, бросают в костер мертвыми.
«Да, это свойственно Анне, – подумал Жоан. – Она всегда была тверда в своих убеждениях и даже более упряма, чем я». Его не удивляло, что она, зная о неминуемой казни, предпочла пройти пытку огнем, но не склонить голову перед инквизиторами. Он прекрасно помнил восхищение Анны твердостью и мужеством Франсины, когда ее приговорили к казни за колдовство. Тогда она сказала, что, если бы находилась на месте целительницы, поступила бы точно так же.
Жоан видел, как сжигали живьем еретиков. Его до сих пор пробивала дрожь, когда он вспоминал их крики и видел перед своим мысленным взором, как они, привязанные к столбу, корчились в пламени. Это было ужасно, и он не мог вынести жуткие образы, возникавшие в его памяти. Он представил агонизирующую Анну, тело которой было охвачено пламенем, и вздрогнул от ужаса.
– Ты можешь сделать так, чтобы ее задушили перед тем, как бросить в костер?
– Да, могу.
– Сделай это, прошу тебя. – И Жоан встал на колени перед своим врагом. – Я отдам тебе все, что ты захочешь.
Фелип хлопнул рукой по столу и рассмеялся.
– Да у меня уже и так есть все, что я хочу, – сказал он, с презрением глядя на Жоана. – Я буду смотреть не на нее, когда она будет гореть живой, а на тебя.