Вячеслав Михайлович Молотов принципиально не писал воспоминаний. Поэту Феликсу Чуеву, добровольно взявшему на себя роль его Эккермана, Молотов говорил:
«Мне неинтересно, где, кто и что сказал, кто куда плюнул... Ленин не писал мемуаров, Сталин — тоже... Есть люди, которые говорят, что видели мою книгу. Я пишу не мемуары, я пишу о социализме — что это такое и, как говорят кресть-• яне, “на кой он нам нужен”».
Вячеслав Михайлович не сомневался, что социализм народу ох как нужен, и собственной жизни без социализма не мыслил. Ему повезло — он не дожил пяти лет до крушения советского государства, в котором когда-то был вторым лицом, оставшись в памяти народа также вторым после Сталина палачом по числу невинно убиенных жертв. Когда-то пионеры пели:
И помнит каждый час
Любимый Молотов о нас.
Как много сделал этот человек!
Но о Вячеславе Михайловиче не поют уже много десятилетий, а если вспоминают, то как о фигуре мрачной, настоящем рекордсмене по части расстрельных списков. Для искренних же сталинистов Молотов все же остается далеко на втором плане, ибо для них главное — сам Сталин.
Наиболее восторженный из молотовских биографов Феликс Чуев утверждал:
«За семнадцать лет постоянного общения я имел возможность в какой-то мере изучить этого человека, целиком, с юности отдавшего себя идее».
Согласимся с тем, что Молотов был человеком идейным. Раз так, при рассказе о его жизни нам никак не уйти от оценки коммунистических постулатов, которым он следовал. Наверное, никто не скажет, что стремление к равенству, на которое опираются коммунисты, порочно, преступно или опасно для самого существования человечества. Стремление к равенству с себе подобными, вырвавшимися вперед в экономической, политической, культурной или научной областях благодаря собственным талантам или по обстоятельствам рождения, является мощным стимулом к прогрессу человечества. Но именно стремление, поскольку само равенство, как показывает опыт развития мировой цивилизации, достижимо только в формальных правах, а не в фактическом положении общества, ибо люди от рождения не равны ни по богатству, ни по талантам, ни по силе воли. Человек одновременно стремится и к равенству и к неравенству, ибо, достигнув в чем-то определенного уровня, сразу же мечтает выделиться из ряда себе подобных. Потому-то и приходилось загонять человечество в коммунистический рай железной рукой, что принципы коммунизма противоречили человеческой природе. Очень скоро в стране выстроилась новая иерархия — по степени приверженности коммунистической идеологии. При этом в основании пирамиды были изгои — представители прежних эксплуататорских классов и бывшие белогвардейцы, а на самом верху — Ленин, Сталин и их преемники по руководству партией и страной. А для того чтобы заставить народ с песнями шагать в светлое коммунистическое будущее, необходимы репрессии, по части проведения и обоснования которых Вячеслав Михайлович был настоящим мастером. В отличие от некоторых других уцелевших членов сталинского Политбюро, Молотов никогда задним числом не осуждал репрессии, считая, что они необходимы, хотя и допускал, что кого-то могли расстрелять или посадить по ошибке. Например, его собственную жену.