Как ни странно, его дерзость «запорожцу» понравилась.
– Ничего,– помягчел он.– Всяко бывает. Ладно… Мороз!
– Чего, Скольд? – спросил белоголовый.
– Проверь молодца.
Белоголовый пригладил бесцветные усики, усмехнулся, поискал глазами, нашел какой-то шест, легко переломил пополам, одну половинку бросил Сереге, своей помахал в воздухе:
– Давай, братко!
Давай так давай. Духарев махнул обломком, целя белоголовому по ногам…
Оп-па!
Жердина как-то непонятно вырвалась из рук, а белоголовый, оказавшись рядом, больно ткнул Серегу палкой в живот. Духарев разъярился и пробил белоголовому между глаз, однако тот, ловкач, ухитрился нырнуть… и тут-то его ждало духаревское колено! Зубы белоголового звонко ляскнули, но в следующее мгновение Серега оторвался от земли, полетел через голову белоголового и грянулся оземь всеми своими килограммами. Нет, упал он грамотно, только руку немного ушиб. Тут же вскочил на ноги, перекатом… И услышал, как гогочут парни. Над ним, кстати, гогочут. Белоголовый, ухмыляясь, встряхнул палкой и изобразил, будто меч в ножны вкладывает. Остальные заржали еще громче. Обидно, однако.
– Нет, паря,– сказал с усмешкой «запорожец» Скольд.– Не возьму я тя в гридни. Иди-ка ты лучше к скоморохам, на торгу народ веселить.
Повернулся и пошел в особнячок. Остальные – за ним.
Останки казненного уже куда-то уволокли. Как и голову. Скособоченный дедок посыпал кровавую лужу песочком, а красный песок лопаткой собирал в корзину.
Серега Духарев вздохнул, повернулся и вышел вон. Спасибо, хоть голову на плечах оставили!
Глава 4,
в которой Серега Духарев принимает участие в местных
боях без правил и даже почти выигрывает приз
Поскольку идти было некуда и в желудке бурчало, опечаленный Серега отправился на рынок. Из местной валюты у него имелся «сувенирный» грошик. Да еще несколько российских рублей мелочью завалялось в карманах. Может, какой-нибудь местный валютчик… Нет, вряд ли.
«Хорошо хоть лето,– подумал Духарев.– Тепло».
И едва не вступил в теплую навозную кучу. Выругался. Проходившая мимо женщина звонко рассмеялась. Духарев глянул на нее мрачно, и она засмеялась еще громче. Крепкая бабенка, щеки – как яблоки, грудь… хм-м… в общем, не маленькая. Тут Духарев вспомнил, как срубили голову мужику, и быстренько отвернулся. Может, за разглядывание чужих женщин тоже полагается что-то нехорошее?
Рынок был самый натуральный. Местный народец торговал всякой всячиной. Жратвой, барахлом, живностью.
Серега двинул между рядов. Торгаши им особо не интересовались. Он уже понял, что по местным понятиям вид у него не шибко крутой. Безденежный вид, одним словом.